– Что произошло год назад? Две недели Алиса и ты перестала быть собой.

– А почему ты тогда не стал спрашивать об этом? – интересуюсь с болью в горле окунувшись в тот ад.

– Потому что куда ни посмотри ты была в руках этого подонка, а меня посылала подальше. Наедине, строила непойми кого. Мне стоило тебя начать пытать?

– Нет. И это больше не имеет значение.

– Да тв… Алиса, ты хотела вопросов, я тебе их задал. Чего еще нужно, чтобы я наконец-то все услышал?

– Зачем Стас? Зачем сейчас? Столько времени прошло. Это правда не имеет больше смысла.

– Имеет, – встает близко и смотрит в глаза. – Имеет значение. И ты обязана мне все рассказать.

Теряюсь под его напором. Не могу собраться и вымолвить хоть слово. Отговорки не действуют. Он отец моей малышки. Он…

– Все произошло не по моей инициативе, Стас, – кое-как начинаю, но за окном вдруг слышится шум и громкий мат. А голос… он принадлежал единственному человеку, вызывающему у меня ужас.

– Будь тут, узнаю в чем там дело.

Стас, не надевая куртку выскакивает туда. Наблюдаю у окна обстановку. Они с Багровым старшим что-то размахивая руками обсуждают и я, кажется, догадываюсь.

– Только не это, – срываюсь на бег, а заскочив в комнату Кати я запираю дверь, сползая по той держась за живот.

Он не может меня винить. Точнее может, но…

Ощущаю словно тяжесть и исходящие от шрама после кесарева искры яркой боли. Я вспоминаю всю свою беременность. То, как было тяжело. Как сильно болела спина, от того, что я перехаживала целых две недели. Как боялась и плакала, что моей девочке плохо, а врачи лишь отмахивались и говорили, что все в порядке.

Помню, как не в силах больше терпеть одиночество и желание, чтобы Стас был рядом приехала к его дому, но там было пусто. Как и в его квартире.

А потом тяжелые роды. Измученная несколькими часами схваток я обессилила в конец и потеряла сознание. Только тогда они отвезли меня в операционную.

Это не оправдание моего молчания, я вспоминаю эти дни каждый раз, когда думаю о том, как сильно будет зол Стас, узнав, что его дочка могла и вовсе не родиться и что я во всем виновата сама.

Но разве я могла рисковать тогда, год назад и играть судьбами родных? Хотя в итоге сыграла в судьбу Кати и Стаса и свою собственную. Теперь у него невеста, ребенок на подходе, а я на вторых ролях, временная подмена.

Сижу под дверью недолго, потому что просыпается дочка и я подхожу к ней. Беру на руки, расслышав шаги за дверью.

– Алиса? – тихий голос, тихий стук и такой же тихий хнык Катюши. – Открой дверь.

– Мне нужно… – пытаюсь оттянуть момент, но понимаю, что это очень глупо и вообще нельзя так больше.

– Открой, – то ли строго, то ли просьбой звучит его голос, вообще не могу понять, но ноги уже идут вперед.

– А твой отец?

– Его нет, он ушел.

Вдох, защелка, ручка…

Стас

Что за девчонка такая. Я ей слово, она мне в ответ несколько и ничего толком ведь не сказала.

Я пытался ее провоцировать, чтобы если не по своей воле, так от злости выпалила хоть что-то, но нет. Язвила, умничала, но по факту ноль.

И стоило ей начать хоть немного приоткрывать завесу той тайны годовалой давности прикатил отец.

Злой вышел на улицу встретившись с не менее разъяренным родителем.

– Какого черта ты тут устроил? – хлопаю дверью и подхожу к нему ближе, отпуская охранника, перегородившего путь отцу.

– Так значит она тут не просто так? Снова одурачила тебя идиота, а ты и поверил. Кретин, – заорал так, что его лицо от ярости покрылось красными пятнами.

– О чем ты говоришь?

– Хочешь поиграть в семью, Стас? У тебя Романова есть. Ты что творишь?

Сплошная ересь так и лилась из его гнилого рта.

– Я еще раз спрашиваю, что за цирк тут устроил?

– Не надо прятать эту вертихвостку и ее выродка.

– Чего? – подхожу и хватаю его за ворот пальто. – Не смей я тебе сказал.

– Этот ребенок не твой. Проведи тест для начала. Она шлялась с Егоровым, а ты будешь воспитывать его ребенка?

– Заткнись я сказал.

– А может и не Егорова, а еще кого, мало ли…

Не выдерживаю и толкаю его от себя так, что он, споткнувшись падает. Но быстро встает.

– Дураком не будь, Стас.

– Именно поэтому, чтобы не быть им, я не слушаю тебя. Проваливай.

Разворачиваюсь и киваю охране, чтобы убрали его отсюда.

Алисы, разумеется, уже не было внизу, когда я вошел в дом и потому гоняя в голове мысли о ней, событиях прошлого, недосказанности, ребенке пошел в кабинет.

Вытащил копию отчета и стал вчитываться в каждую букву из раздела о ребенке.

Но там были только даты.

– Здравствуйте. Вы сказали, что отчет, по-моему, вопросу предоставите сегодня. Все готово?

– Добрый день. Ваш помощник принял папку примерно полчаса назад в офисе. С этим возникла какая-то проблема?

– Нет, я просто не на месте, решил позвонить вам и узнать. Оплата вам переведена в полном объеме. Благодарю за помощь.

– Обращайтесь.

Набираю Косте.

– Станислав Гри…

– Открой конверт с документами, что мне передали.

– Но я не могу, они конфи…

– Костя, открой я сказал. И вынь оттуда листы о ребенке Алисы.

– Хорошо. Сейчас.

– Быстрей.

Уперся глазами в дату рождения и смотрел не отрываясь.

– Готово. Они передо мной.

– Сфотографируй и отправь мне сейчас же.

Открываю смс и в нетерпении жду фото.

«Запоздалые роды».

– Это что?

Записи из больницы о сроках. Информации влезло мало, но главное я увидел.

– Сорок две недели. Значит…

Чувствую, как мои глаза наливаются кровью, в ушах слова отца и его испуг. Надежда, что я ему поверю.

Слова Алисы что она не изменяла. Мои слова.

Все смешивается в массу хаоса и черт пойми, чего еще, а я уже иду по второму этажу. Зная, что она там… ОНИ там.

– Его нет, он ушел, – отвечаю на ее вопрос.

Вдох, защелка на двери и выдох.

Мне открывается вид на комнату откуда льется солнечный свет. Алиса как я и думал отошла дальше, держа на руках ребенка.

Мы молчим. Тянем эту паузу донельзя долго. Оба измучены ею, но ни слова, ни звука.

Девочка начинает психовать, кажется, и хныкать, размахивая руками и Алиса тут же отмирает.

– Ш-ш-ш… – напевая и пританцовывая пытается ее успокоить, но смотрит прямо на меня. – Тише солнышко, тише.

Нижняя губа