просто кричали. Папа сам отвез маму в больницу. Я не спросил у мамы сразу о причине его срыва. Он никогда не напивался. Может, перебрал в тот день? А потом спрашивать было уже не у кого.

— А ты где тогда был?

— Это летом было. В июле. Двадцать седьмого числа. После того, как случилось это с мамой, папа поехал ко мне. Я тогда гостил в деревне у родителей маминой подруги тети Наташи. Меня вместе с сыном тети Наташи отвозили туда на все летние каникулы. Носился там вечно чумазый, искусанный мошками и комарами, с выгоревшей челкой. Папа разбудил меня ночью, после первых петухов. Я спал тогда на массивной железной кровати со скрипучими пружинами. Помню, отец тряс меня за плечо, звал по имени. Я так полностью и не проснулся тогда. Все, что помню о том промежутке ночи — как в тумане. Папино появление меня удивило. Я не ждал родителей до конца августа. Но еще более необычным мне показалось выражение папиного лица. Виноватый, испуганный взгляд; печально изогнутые губы; непривычный пепельно-серый оттенок кожи. Отец о чем-то долго рассказывал мне, в чем-то убеждал. Я слушал его, сосредоточившись на том, чтобы не дать векам закрыть глаза. Папа гладил меня по волосам, сжимал мои плечи. Из папиных слов я понял, что родители поссорились. Кто-то кого-то ударил. Мама в больнице. В голове возникло слово "развод"; вслух его никто не произносил, но оно откуда-то все же взялось. Я, наконец, осознал, что отец выглядит и ведет себя очень странно. Я спросил: "Папа, ты что, пьяный?". А он ответил: "Нет, конечно. Я за рулем". Отца так и нашли: за рулем. Вечером двадцать седьмого июля. Он вернулся из деревни, где встречался со мной, подъехал на своей машине к городскому моргу, заглушил двигатель, вставил в рот ствол ружья и нажал на курок.

— Но почему?

— Из-за того, что сделал с мамой, я думаю. Не смог с этим жить. Очень сильно любил ее. А вот почему он поднял на нее руку — это вопрос. Наверное, об этом я уже не узнаю.

— Ф-фух! Кошмар какой. Отец любил маму, мама — отца. И вот такое случилось, — сказала Алиса. — А мои родители терпеть друг руга не могут. Папа живет в соседнем доме, но с мамой даже не здоровается. Он ушел от нас, когда мне было пять лет. Я и не помню толком то время, когда мы жили вместе. У него другая семья, трое детей, помимо меня. Делает мне подарки на Дни рождения и Новый год. А скажи, Максим, ты смог бы меня полюбить? Ну, потом, когда-нибудь?

— Думаю, да. Ты мне нравишься. Мне с тобой быть приятно. И еще мне нравится, как ты пахнешь. У-у! Если бы сделать духи с запахом твоего тела, можно было бы озолотиться. А уж в постели ты круче всех, кого я когда-либо знал.

— С твоим-то опытом это и не удивительно, — сказала Алиса. — Я в свои восемнадцать по сравнению с тобой чувствую себя прямо таки ветераном секса.

— Любовь не всегда приходит с первого взгляда. Иногда для этого требуется время. Мы с тобой встречаться-то начали дней десять назад. До этого и не знали толком друг друга. Наше общение по телефону я в счет не беру — это как с твоим дневником, чтобы выплеснуть эмоции. Ты уже ждешь от меня томных взглядов?

Большим пальцем ноги Алиса провела по щеке Максима.

— А вот я, кажется, начинаю в тебя влюбляться, — сказала девушка. — И это плохо. Нельзя. Никак нельзя мне этого делать. Да и вообще, она считает, что с этим экспериментом мне пора завязывать.

— С каким экспериментом?

Ответить Алисе не позволила громкая трель телефона. Расплескав воду через край ванны, Максим протянул руку к стулу. Посмотрел на экран телефона.

— Света, — сказал он. — Слушаю!

— Максим? Привет. Не отвлекаю тебя от шестичасового секса?

— Нет, мы уже закончили. Залечиваем мозоли. Что случилось?

— Анжела приходила, — сказала Света. Ее голос звучал на фоне современной армянской музыки, которую любил включать в ресторане днем директор.

— Объявилась? И где она вчера была? Досталось ей от Маиса?

— Она приходила, чтобы забрать документы. Она уволилась.

— Почему? У нее какие-то неприятности? Или ты думаешь, что она это сделала из-за меня?

— Твоя Алиса рядом? — спросила Света.

— Да. Вот она. А что?

— Тогда ладно. Потом расскажу.

— А в чем дело? Почему не сейчас? Причем здесь Алиса?

— Если бы я знала! — сказала Света. — Я переговорила с Анжелой. Она... Ты бы ее видел! У меня сложилось впечатление, что она бухала несколько дней. Страшная, не передать словами. В мятой одежде. Дерганая, зашуганная. Но запаха спиртного я не почувствовала. Валерьянкой, по-моему, пахла. Несла какую-то лютую пургу, словно у нее конкретно крыша протекла. Я первый раз в жизни видела так сильно запуганного человека. Ладно. Потом подробно расскажу. Не говори только ничего своей. Хорошо?

— Почему?

— Не нужно. Анжела утверждала, что ее желание уволиться как-то связано с Алисой. Она много говорила непонятного. После разговора с ней я и сама какая-то нервная стала. Алисе привет передавай.

— Постой! — сказал Максим. — А что там у Марго? Как у нее дела? Помирилась с мужем?

— Нет. Муж от нее ушел. Собрал сумку и сбежал в соседний подъезд к своей дурочке. Надоели ему, видишь ли, скандалы. Прикинь?! Там совсем все плохо. Сказал, что подаст на развод. Любит, мол, теперь другую. Козлина безмозглый! Мой муженек утверждает, что Сергуня, и правда, серьезно настроен разводиться. Вот так вот. Как она теперь с детьми и ипотекой будет, я не представляю!

— Что случилось, Максим? О чем задумался? Тебя что-то расстроило?

— Анжелка сегодня уволилась. А от Марго ушел муж.

— Это плохо? — спросила Алиса.

— Да уж, ничего хорошего, — сказал Максим. — Света говорит, что муж Марго свалил жить к любовнице и собирается разводиться. Марго в шоке. Такого развития событий, думаю, она не предполагала; печально. По-моему, вода уже совсем остыла. Ты не проголодалась? Может, закажем пиццу?

2.

Максим лег спать почти в шесть утра, когда начинало светать. Во дворе, за окном, уже хлопали дверцами автомобили, собираясь развозить своих владельцев по рабочим местам; проснулись воробьи. Максим специально посмотрел на часы, припомнив