Когда-то давным-давно, в старшей группе детского сада, у них была игра: «Угадай, что это». У тебя плотно, «по-честному» завязаны глаза. И ты должна на ощупь взять с большого блюда какую-нибудь вещь. Это могли быть наперсток, или мяч-попрыгун, или огрызок карандаша, или картофелина, или клубок ниток, или спичечный коробок. Ты угадывала, а все остальные смотрели на тебя.

Потом глаза завязывали другому. Вера Ивановна, воспитательница, клала на поднос новый предмет, и игра продолжалась. Так вот, Ольга могла угадать предмет далеко не всегда. Попробуйте поиграть в эту игру и сами убедитесь, что она не так уж проста. Но всегда Ольга могла хотя бы предположить, что это такое. Сейчас она... ну просто представления не имела, ни малейшего! И почему-то ей стало страшно, даже противно трогать эти предметы. Все же она зачерпнула их пригоршню, быстро положила в карман, быстро застегнула тугие пуговицы.

Теперь можно возвращаться наверх. К солнцу. В солнце. Легко нащупала деревянную лестницу, по ней выбралась во второе помещение... О, какого труда стоило ей спокойно или более-менее спокойно закрыть за собою люк. Потому что все время казалось, будто кто-то невидимый сейчас схватит ее за ноги.

Но она изо всех сил приказала себе не убегать, двигаться спокойно!

Во втором помещении было уже много проще. Она даже заставила себя присесть на последней ступеньке. Сказала тьме:

«Ну вот, я тебя больше не боюсь!»

И темнота тут же наказала ее! Ольга стала плутать среди банок — ей никак не удавалось найти выход, отыскать ступени наверх. Вот здесь, возле этого бархатистого от пыли стеклянного бока и стойки с незагнутым гвоздем должны - быть... Ступеней не было!

И паника охватила ее. Метнулась влево, вправо, чуть не сшибла банку с капустой... И вдруг ей попалась банка с брусникой. На этот раз Ольга не притронулась к ягоде.. Только остановилась в испуге: брусника должна бы стоять, по ее расчетам, совсем в другом углу!

Что же такое случилось?

Только не дергаться!

А страх е шипением уже опоясывал ее, словно мерзкая змея. Как спасение, Ольга все же зачерпнула пригоршню ароматных ягод. Когда у тебя во рту такая вкуснотень, просто невозможно бояться!

И она поняла: это по моим расчетам брусничная банка должна стоять в том углу. А нужно-то не по твоим, а по правильными У нее просто сместилась точка отсчета. Так, начнем сначала. Будем «танцевать от печки»... В смысле — от этой вот, дорогой ее сердцу, а главное, животу — брусникочки. Мысленно представила себе, сколько банок ей надо пройти, чтобы попасть к ступенькам, ведущим к замаскированному медяшками люку. Стеллаж с банками прорисовался в памяти очень ясно, и Ольга поняла, что она все же не стала настоящей слепой, и зрение, даже будто бы отключенное темнотой, все равно остается главным из всех пяти ее чувств!

Через положенные восемь банок она буквально споткнулась о ступеньку. И была счастлива! Поняла, что совершила самый, быть может, главный подвиг в своей жизни — смелостью победила темноту.

По-собачьи, четырьмя «лапами», побежала вверх, пока не уперлась головой в люк. Уперлась в него посильнее. И люк скрипнул. С большой неохотой, правда, но все-таки скрипнул, подался вверх. Сейчас же в эту щель хлынул свет, словно размывая, расширяя образовавшуюся дыру.

Ольга пробкой выскочила наружу, захлопнула крышку. О, ей хотелось плясать от счастья! Разбежалась, сделала сальто вперед в группировке. То есть, проще говоря, перекувыркнулась в воздухе и снова стала на ноги... и при этом чуть не расквасила себе лоб о стену. Потому что все-таки сарай братьев Жеребцовых — это далеко не цирковая арена!

Но вовремя успела упереться руками в толстенные доски. А глазами невольно припала к щели. Елки же палки! От дома к сараю быстро шел Игорь. На полпути остановился, оглянулся довольно-таки боязливо. И уж потом без остановок припустил к Ольге.

Чего делать? Вроде бы надо залезть на балку — для маскировки. Но уже не успеть как следует там улечься. Тогда Игорь тем более может догадаться, что она чем-то здесь занималась — «левым». Потому решила остановиться прямо напротив входа. И первое, на что наткнулся Игорь Жеребцов, был ее суровый взгляд:

Чего ж ты так долго?

Долго?! — воскликнул он в сердцах. — А ты попробуй приди, когда они дома!

Так они ушли?

Они именно что дома! — проговорил Игорь с тем отчаявшимся выражением, с каким школьники впервые читают стихотворение Пушкина «Под голубыми небесами...».

А как же ты тогда сумел?

А вот сумел, — продолжал Игорь все тем же сердитым голосом. И вдруг добавил: — Они напились потому что и спать легли...

Тут Ольга догадалась, что он не такой уж плохой человек, а, наверное, очень даже нормальный. Невольно она улыбнулась.

Ладно, пошли по-быстрому!

Я иду, иду... А как же там собачка ваша? Она меня не слопает?

Привязана. Они ее сами боятся. Мне велят, чтобы я ее привязывал.

Ну, тогда все, — Ольга вышла наконец из сарая, где... где она столько пережила всего. На всю жизнь хватит.

Тут Игорь вспомнил, что перед ним все-таки очень симпатичная девочка. И начинались их отношения совсем не на деловой основе. Тем более что у него была не хилая заначка — бумажечка в десять долларов. Их он, правда, берег на дорогу — куда-нибудь от своих проклятущих дядьев смотаться. Но уж ради такого случая...

А мы когда с тобой увидимся?

Ольга с некоторым удивлением посмотрела на него. Сперва хотела сказать: «На фиг ты мне сдался!»

Но это было бы неконспиративно... Именно так она и подумала. Как-никак — сестра будущего сыщика.

Хорошо, встретимся завтра без пяти два на углу Щорса и Анны Черняховской... Найдёшь?.. И я дам тебе точный ответ!

В смысле про металлолом — наверное. Но и сама толком не знала, что имела в виду.

Х-хорошо, — ответил Игорь несколько оторопело. — Ты там живешь, что ли?

Ну, в общем, и да и нет.

Игорь остался у ворот в полном недоумении. А Ольга уходила очень быстрым шагом, довольная собой.

Да ведь она и в самом деле была большим молодцом!

Кто не сидел в могиле, тому не понять, какое это простое, но в то же время огромное счастье — никого не опасаясь, ехать в автобусе, сидя у широкого, по-весеннему прозрачного окна. И еще одна удача. За все десять остановок в салон не вошло ни одного пожилого дяденьки и ни одной пожилой. тетеньки. Вообще ни одного взрослого, представляете! А если кто-то «из них» входил, то обязательно были свободные места.

Что ж, по справедливости Ольге и должно было немного повезти — за те муки египетские и за тот страх — как в фильме ужасов.