— Ты привел нас прямиком на городскую свалку, чародей, — прошипела посвященная.

— Это меньшее из зол, — грубо ответил ей эльф. От его лица, и без того бледного, отхлынула последняя кровь. После того спора о Ключе между ними так и осталось напряжение, и порой Эрвин и Керон обменивались неприязненными взглядами. — Радуйся, что мы не попали в лапы тех мерзких тварей.

Эльфы всегда относились с презрением к другим расам, считая себя высшими существами, населяющими Тэрн, но соргов и маарлоков ненавидели больше всех.

Йен мог держать скрывающее заклинание хоть вечность. Оно не требовало от волшебника особых энергетических затрат, простейшее, изучалось на первом году его пребывания в Белой Башне. И все бы хорошо, но тут Йен почувствовал чужое вмешательство. Чья-то воля настойчиво искала их, осторожно подбирая ключи к заклинанию Йена. Видимо, в Ариакане все-таки были волшебники, и, не найдя беглецов собственными силами, командир стражи обратился за помощью к магии. Йен не сомневался, что, как только неведомый маг разрушит его заклинание, вражеским солдатам сразу станет известно месторасположение их маленького отряда.

И ему ничего не оставалось, как развеять свои чары.

— Нас уже ищут посредством магии, — обеспокоенно прошептал чародей. Он больше не мог колдовать. Любое произнесенное им заклинание выдаст их с головой. — Неплохо было бы найти укрытие понадежнее, чем эти мусорные кучи.

Йен не страшился быть обнаруженным. С новообретенной Силой ему ничего не стоило спалить весь этот город и развеять оставшийся пепел по ветру. Но к чему лишние, ненужные жертвы? Да, если не останется иного выхода, он пойдет на все, подобно раненному зверю, загнанному в угол. А пока…

«Ты уже рассуждаешь как холодный, лишенный сердца маг, — раздался в его сознании собственный голос. — Того и гляди, скоро переступишь последнюю черту, и кем ты тогда станешь? А, чародей? Не таким ли чудовищем, от которых вынужден прятаться сейчас среди зловонного мусора? Нет, ты станешь еще хуже, потому что равнодушно наградишь вечным посмертием ни в чем не повинных людей. А это уже абсолютное зло — зло в чистом виде».

От собственных мыслей ему стало плохо. Маг почувствовал рвотные спазмы, поднимающиеся все выше к горлу. Но на его плечо легла тонкая ладошка Рэль, забирая все негативные мысли, возвращая душевный покой.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Йен. Знаю, какие мысли терзают твою мятежную душу, — она грустно улыбнулась ему, почувствовав, как чародей затаил дыхание. — Ты блуждаешь во мраке и остатки света постепенно гаснут в тебе. Не по плечу простому смертному та Сила, свалившаяся на тебя. Осознание собственного могущества толкает в пропасть, но это твое бремя, чародей. И тебе придется смириться, пока не будет исполнено предначертанное.

— Предначертанное? — маг осекся.

Йен смотрел в черные глаза Рэль и видел в них себя. Вот только отражение в зеркальной глади мендаливидных глаз не выглядело испуганным и растерянным. Напротив, в нем чувствовалась непоколебимая уверенность в себе, тот Йен знал, чего хочет. Небесное светило порождало двойные тени, и оттого все, что видел в глазах полуэльфийки маг, казалось искаженным, нереальным и, быть может, именно поэтому он узрел себя не в привычном белом одеянии, а облаченным в черную шерстяную мантию.

— Ты же не думал, что получил эту Силу просто так, Йен? — в ее голосе прозвучала грусть. — За все приходится платить, и порой плата оказывается непомерной.

Девушка убрала свою тонкую кисть с его плеча, но маг перехватил ее руку и сжал в своих ладонях.

— Помоги мне…

— Всем, чем только смогу, — Рэль ощутила, как защемило сердце. Странное, неведомое доселе чувство. В ней что-то неумолимо просыпалось, но что? Человечность? Богиня Хаоса попыталась прогнать это неприятное чувство, но оно не исчезало, с каждым мигом становясь все сильнее и настойчивее. — Но настанет время, когда…

Она не договорила.

Где-то вдалеке завыл рог: предводитель соргов наводил порядок, созывая к себе подчиненных. Путники переглянулись. Что бы это значило? Но долго размышлять над этим они не могли.

Йен внимательно осмотрел близлежащие дома, и в одном из них заметил приоткрытую дверь. Сделав знак товарищам, чтобы следовали за ним, направился к зияющему проему.

Разбитое крыльцо жалобно скрипело под ногами. Было видно, что здесь уже давно никто не жил.

Внутри царило запустение. Посередине просторной комнаты стоял большой круглый стол, вокруг него несколько стульев. Чуть поодаль лежал еще один табурет со сломанной ножкой. Складывалось впечатление, что хозяева отлучились ненадолго по каким-то своим неотложным делам, собираясь скоро вернуться, и лишь пыль свидетельствовала о том, что этого уже не случится.

Усталые беглецы расположились кто где. Небо окрасилось закатом, предвещая скорое наступление темноты. Уходящий день оказался воистину безумным.

Ташин, не говоря ни слова, отлучился на минутку, а когда вернулся, то держал в руках две доверху набитых продуктами сумки.

— Ограбил и без того несчастное и голодное население? — полюбопытствовала Керон.

— Обыскал дом, — он обиженно поджал губы. — Есть-то нам что-то нужно…

— Хозяев этого дома, скорее всего, уже давно нет в живых и, поверь, теперь им все это без надобности. — Поморщился Йен, обращаясь к посвященной.

Ташин поспешно высыпал содержимое сумок на стол. Мешочки с овсянкой, две буханки засохшего хлеба, несколько сморщенных яблок, сушеная рыба и грибы. Все это он нашел, подняв случайно скрипнувшую под ногой дощечку. Былые хозяева хранили свои съестные припасы в подполье, видимо, опасаясь, что их отберут рыщущие повсюду сорги.

Пока Эрвин возился с огнем, пытаясь растопить очаг, Риз разбил пару стульев на дрова. Мебель тут уже никому не понадобится. Огонь весело заиграл, расточая тепло по всему помещению.

— Не хотелось бы здесь задерживаться, — рыцарь подкинул еще топлива в огонь. — Скорей бы раздобыть еду и теплую одежду, да покинуть этот мрачный городок.

Ташин делил на всех добытую им пищу, когда заметил, что среди них нет Цеты.

Лориэль издавна славился своими непревзойденными мастерами. В былые годы, когда еще люди не бросили свой алчущий взор на богатство подземного народа, а эльфы не возгордились и не отреклись от своих бывших друзей и союзников, к Лориэлю тянулся оживленный поток купцов и просто желающих приобрести или же заказать изделие гномов.

Различные кольца из дорогих металлов, ожерелья из речного жемчуга, броши и тончайшие цепочки заказывали здесь для своих жен и дочерей великие правители и градоначальники, щедро оплачивая червонным золотом тончайшую гномью работу. А знаменитая на весь Тэрн гномья сталь ценилась и того выше. Один настоящий меч, выкованный умелым подгорным кузнецом, стоил целой деревни со всеми окружающими пашнями. Гномья сталь не ломалась, не тупилась, не ржавела. Купленный у гномов клинок мог верно прослужить своему хозяину вечность. Секрет ковки никогда не разглашался, и люди считали, что гномы вкладывают в свою работу изрядную долю неведомой им магии, на самом же деле, вся тайна заключалась в аранте, редкой руде, что добывали в самых глубоких шахтах Лориэля. И поскольку арант в буквальном смысле слова был дороже золота, цена на него являлась нереально высокой.