— А чего ты удивляешься? Не наше это дело — менять мир. Мы слуги девантаров. Ты когда-нибудь спрашивал Львиноголового, чего он хочет от тебя? Ты совершаешь безумнейшие поступки, плюешь на наши советы, а теперь стоишь здесь и ноешь. Подохни уже наконец, крестьянин! Ты правитель! Благодарности ты не дождешься. Это неотделимо от правления. В лучшем случае тебя окружат лизоблюды, которые будут ловить каждое твое слово. Кстати, мы не доверяем этим двум бандитам, которые только что вышли отсюда. Тебе стоило выбросить их за борт, а вместо них оставить Джубу. Ты совершаешь одну ошибку за другой. Даже здесь ты сидишь потому, что из сотни женщин в своем гареме не захотел подобрать себе одну, а вместо этого влюбился в немытую принцессу ишкуцайя. Подохни, Артакс! Подохни, наконец! Нам осточертело видеть твою беспомощность!

«Ха!» — подумал Артакс. После всех оскорблений Аарона он, по крайней мере, отвоевал хоть что-то. Его мучитель был беспомощен, был в отчаянии. Хорошо, что Аароны тоже наконец познакомились с этим чувством.

— Тебе не нужна компания? — У входа в пещеру стояла Шайя. Она недоверчиво оглядывала кристаллы и заключенные в них призрачные огни. — Твои друснийские головорезы установили дежурство у пещеры и гонят прочь всех, кто пытается подойти поближе. Они поступают так всякий раз, когда ты уходишь сюда.

— А тебя впустили?

— Володи искал меня. Он беспокоится за тебя, — она пристально вгляделась в его лицо. — Есть ли повод для беспокойства?

Он улыбнулся. Как хорошо, что она здесь. Артакс удивился чуткости Володи. Послать ее было хорошей идеей. Человек- вепрь исцелил Шайю, и, какую бы цену он ни потребовал однажды, — ее жизнь стоит всего этого.

— Может быть, стоит волноваться из-за моего вкуса в подборе лейб-гвардейцев? — Он улыбнулся.

— Точно. Когда я входила, Шрам не преминул заметить, что эта пещера — самое место для людей, рождающихся на свет с золотым горшком под задницей. Не понимаю, как ты можешь терпеть в своей лейб-гвардии тех, кто позволяет себе подобные дерзости.

— Эти дерзости — соль монотонного существования.

Она покачала головой.

— Ты слишком легкомысленный!

Он указал на кристальные стены.

— А все это не производит на тебя ни малейшего впечатления?

Она не удостоила чудеса пещеры даже взгляда, не отрывая глаз от любимого.

— Ты ведь знаешь, что мой народ не очень-то ценит камни и дворцы. Чего стоит это по сравнению с цветущей весной степью? Вот это истинное чудо, которое обещает жизнь. А здесь все вокруг мертво.

Он подошел к ней, взял ее руку в свою и положил себе на грудь.

— То, что ты чувствуешь здесь, живет. Мое сердце бьется для тебя. Так сильно, так отчаянно. Я должен покинуть тебя. У нас на родине близится середина зимы. Я обязан собрать войска для битвы, которая была мне навязана и в которой погибнут тысячи воинов. Тысячи воинов, которые, судя по всему, совсем скоро понадобятся нам здесь, в Нангоге. И я вынужден оставить ту, которая значит для меня больше всего в жизни. Я бессмертный, один из семи самых могущественных людей в мире, — а решения мои несвободны. В битве над облаками я на миг позавидовал пирату Таркону Железноязыкому, когда он говорил о своей свободе.

Шайя нахмурила лоб.

— Я никогда не завидую мертвым! — решительно произнесла она. А затем поцеловала его. — Давай не будем омрачать грустными мыслями те немногие дни, что нам остались.

Артакс удивленно поглядел на нее. Похоже, предстоящая резня не волновала ее. Как может быть, что ей безразличны те тысячи людей, которым суждено погибнуть? Впервые ему захотелось, чтобы в ней было больше от Альмитры из его мечтаний. Альмитра села бы с ним за стол в их крестьянском доме и всю ночь напролет искала бы с ним решение. Но разве справедливо мерить Шайю по выдуманной женщине? Он попытался скрыть свое разочарование и взял ее руки в свои.

— Я вернусь к тебе, даже если боги запретят нашу любовь!

Она улыбнулась.

— Я знаю, потому что ты безрассуден. И именно это в тебе я и люблю.

Володи глядел на горизонт, где вечернее солнце тонуло в кроваво- красном небе. Пять дней пришлось им прождать в лесу у кристальной пещеры, прежде чем появился облачный корабль. Это был один из самых маленьких небесных кораблей бессмертного. Из того типа судов, которые не привлекают к себе внимания, покидая Золотой город якобы для патрулирования. И, несмотря на это, он был гораздо роскошнее той посудины, на которой они начали свой поход. Здесь были просторные каюты для команды, никому не пришлось спать на палубе, еда тоже была хорошей. И все же настроение на борту было подавленным. Хоть они и радовались тому, что выжили, но ощущение двойного поражения не отпускало их. Побеждены пиратами и детьми демонов. Несмотря на численное превосходство!

Все они были избранными воинами, проверенными в дюжине сражений. Но какое это имеет значение, когда приходится бороться с чудовищами и демонами? Кроме того, все догадывались, что им предстоит еще не один подобный бой. Эти демоны были разведчиками; придут и другие. Да, подумал Володи, кроваво-красные облака на небе — отражение их будущего. Небо и леса Нангога искупаются в крови. Он вздохнул. В принципе, нет смысла ломать себе голову над будущим, которое все равно не изменить.

Мысли его переключились на Кветцалли. Он никак не мог забыть ее, не хотел верить в то, что она уложила бы его на жертвенный алтарь. Она была такой непохожей на других женщин, которых он знал. Подошла к нему, захотела его, а затем они любили друг друга до потери сознания. Это ведь здорово, подумал Володи. Так просто и прямолинейно, без долгих разговоров. Нет, то, что она желала его, совершенно точно не было игрой. Равно как и ее любовь к нему. Если они увидятся еще раз, он немедленно приведет переводчика — только вначале, для того чтобы прояснить некоторые вещи.

Володи подумал о Мите. Он не принес переводчику счастья. Разнесется ли об этом весть по площади Тысячи языков? Сможет ли он когда-либо найти переводчика, который захочет работать на него? Митя отдал свое место на маленьком собирателе облаков своей дочери. В то время как Джуба силой пристегивал девушку, переводчик подошел к нему, к Володи. Взял с него обещание позаботиться о девушке и держать Колю подальше от нее, и он согласился. Но девушка не желала с ним знаться. Она обвиняла его в постигшем отца несчастье. И он не мог ее в этом упрекать. Воин снова вздохнул, однако все равно не мог придумать, с чего начать. Во дворце она оставаться не хотела, а в Золотом городе он вряд ли сможет защитить ее.

— Надутый засранец, проклятый... — К нему подошел Коля, облокотился на поручни и сплюнул за борт.

Возможность отвлечься от мрачных размышлений была Володи только на руку. В данный момент Коля был не лучшим собеседником, но все же лучше поговорить с ним, чем ни с кем. Его товарищу было плохо. Он ослабел, его сотрясал постоянный жар. Повязка Коли пропиталась кровью. Швы на культе то и дело расходились. Его до сих пор не осмотрел целитель, потому что такового на борту не было. Не было его и в лесу. Именно Володи вместе с лоцманом Набором как сумели обработали рану. А получилось не очень хорошо. Коля пытался скрывать боль, но актер из него был никудышный. Воин постоянно был раздражен и ругался себе под нос.