Чем спасаются в такие времена? Конечно, не какими-либо великими делами масс, которые всегда серы, бесцветны и малодушны, а героическими подвигами избранных, лучших людей.

А народ был тогда, как и теперь, все та же колеблющаяся, изменчивая масса, которая то звереет и неистовствует, то кается в своих грехах и подчиняется национальному инстинкту, то коснеет в тупом равнодушии. Не масса делает историю, а личность. Она зажигает массы; от нее рождаются стихийные, неудержимые народные движения.

Вот почему нам так бесконечно дороги те героические подвиги, которые были явлены на Кубани и на Тереке. Они пробуждают в нас веру в Россию.

В заключение помянем еще заслугу, за которую мы должны отвесить земной поклон Добровольческой армии. Мы живем в эпоху неслыханного упадка патриотизма. Одни меняют родину на выгоду личную, другие на выгоду классовую. Третьи делают вид, что ее любят, но на самом деле делают карьеру на патриотизме.

И вот теперь среди этой деморализации и разложения – ясный проблеск национального возрождения. Мы видим людей, которые любят Россию беззаветно и безгранично, ради нее самой, как любят бесконечно дорогого человека. Ибо какой корысти ждут от России те, кто добровольно, без принуждения, жертвуют для нее жизнью или становятся ради нее калеками.

В минуту, когда мы не знали, жива Россия или мертва, – добровольцы явили горячую, пламенную любовь к родине и тем засвидетельствовали о таящейся в ней жизненной силе.

Нет того народа, который в течение многих веков своей истории не переживал бы критические, страшные дни упадка и смуты.

Но отличие великого народа – в его способности подниматься из глубины падения на высоту, недоступную слабым и малодушным.

Теперь мы видим начало такого подъема, он засвидетельствован не словами, а делами, которые перейдут в историю и останутся навсегда предметом восхищения и гордости».

После всякой крупной боевой неудачи, следствием которой является не частичное поражение какой-нибудь группы войск, находящихся на фронте, а отступление по всему фронту и общая потеря армией способности оказывать сопротивление преследующему противнику, всегда наступает, за развалом фронта, развал тыла. Восстановить боеспособность армии возможно в этих случаях только при условии, если удастся вывести войска из-под ударов противника и затем пополнить их и привести в порядок.

Но приведение в порядок расстроенной армии и восстановление правильной деятельности армейского тыла является всегда операцией очень сложной и трудной. Нормально это достижимо лишь при условии наличия здорового глубокого тыла, сохранения армией веры в своих вождей и имения достаточных и хорошо подготовленных укомплектований, а также запасов для пополнения в армии всего недостающего.

Ни одного из этих обязательных условий для восстановления боеспособности армии, после ее эвакуации в Крым, в наличности не было. Как мною было отмечено в моих «Воспоминаниях», здорового тыла у нашей армии не было. Развал тыла начался задолго до развала армии.

После занятия большевиками в конце декабря 1919 года Ростово-Новочеркасского плацдарма Вооруженные силы Юга России, на главном театре военных действий, для прикрытия Кубани и Северного Кавказа, были отведены за реки Маныч и Дон. В половине января противник вновь повел наступление, но был встречен контрударом, и нами было захвачено свыше 5000 пленных, 65 орудий, 100 пулеметов и много другой военной добычи.

Для многих казалось, что в ходе операций может произойти перелом; но этот успех в действительности был лебединой песней Вооруженных сил Юга России.

Привожу краткий обзор военных действий Вооруженных сил на Юге России с 15/28 января по 1/14 февраля 1920 года.

«Противник, заняв в конце декабря Ростово-Новочеркасский плацдарм и сосредоточив в низовьях Маныча и Дона свои лучшие – конную, 8-ю и 9-ю армии, поставил себе целью прорваться здесь на Кубань.

XI и X его армии получили задачу овладеть Ставрополем и Торговой, а 13-я, 14-я и 12-я – наступать на Крым и Одессу.

Вооруженные силы Юга России, с задачей прикрывать Северный Кавказ, Кубань, Крым и Одесский район, отошли на восток за Маныч и Дон, а на западе на северное побережье Крыма, Перекоп, на правый берег Буга и Саврани.

В половине января противник, пользуясь тем, что реки замерзли, переправившись в низовьях Маныча и Дона, повел наступление на юг.

Наши части встретили его контрударом.

Конница наша разбила конную армию красных, которая в панике, оставив в наших руках всю артиллерию, бежала за Маныч; пехота также не вынесла нашего стремительного удара и повернула назад, бросая пушки и целыми частями сдаваясь в плен.

Последующие попытки противника наступать окончились для него так же неудачно. Всюду противник отброшен за Маныч и Дон.

Нами захвачено свыше 5000 пленных, 65 орудий, 100 пулеметов и много другой военной добычи.

Наступательный порыв советских армий значительно понизился, и дезертирство из их рядов сильно возросло.

В тылу у них начались восстания казаков и рабочих Ростова.

Повстанцы в Новочеркасске и прилежащих станицах разогнали совдепы и перебили комиссаров. О дальнейшем ходе восстаний пока новых сведений нет.

В то же время на флангах – на правом наши войска сдерживают красных в Кизлярском, Свято-Крестовском и Ставропольском районах; на левом – в Крыму наступление советских войск на Чонгар и Перекоп отбито нами, красным нанесен тяжелый урон; нами захвачено свыше 2000 пленных, пушки и пулеметы.

Одесский район эвакуирован нами.

В ближайшее время заканчиваются организационные работы в тылу и армии юга перейдут в наступление. Подписал: Начальник штаба генерал-лейтенант Романовский».

Хотя и после этого было несколько удачных дел, но армия быстро разваливалась, и взоры громадного большинства офицеров обращались назад, где находились их жены, дети, родители, за участь которых они беспокоились, опасаясь, что их не эвакуируют.

Железная дорога от армии к Новороссийску была забита поездами с ранеными, больными, эвакуируемыми и беженцами. В тылу царил хаос, а в Новороссийске чуть не штурмом брались на пароходах места, предоставленные для эвакуируемых.

К концу февраля (по старому стилю) командованию Вооруженных сил на Юге России стало ясно, что армии больше нет и что для возможности дальнейшей борьбы с большевиками надо сохранившиеся части эвакуировать в Крым.

В Крым было эвакуировано то, что отошло на Новороссийск. Значительное же число казачьих частей (Донских, Кубанских, Астраханских и Терских), отошедших на Туапсе и далее на Сочи, эвакуировать не удалось (впоследствии часть из них, распоряжением генерала Врангеля, была перевезена из Сочи в Крым). Перевезены были в Крым и 3000 человек из состава группы войск, отошедшей через Владикавказ на Тифлис и интернированной грузинами в Поти.