После долгих раздумий Котельников решил взять его с собой в Киев. Там легче будет определить его дальнейшую судьбу. На худой конец, отправят в лагерь для военнопленных итальянцев. Составит ему характеристику с перечнем заслуг перед советскими партизанами. Заверит её в Украинском штабе партизанского движения. А здесь он погибнет. Это точно! В своей немецкой форме… Было бы очень жаль.

Котельников вписал его в своё командировочное удостоверение как сопровождающего адъютанта.

Сразу по приезде в Слуцк Котельников обратился к военному коменданту города с просьбой помочь добраться до ближайшей железнодорожной станции. Разглядывая предъявленный документ, комендант сообщил, что здесь формируется автоколонна, которая в сопровождении двух бронемашин отправляется до первой станции с восстановленными путями.

Узнав, что предъявивший документы – из дивизии Ковпака, комендант сказал, что один из ковпаковских майоров находится здесь уже третий день и тоже собирается в Киев.

– Во дворе его боец остался стеречь вещи.

Подошедшему Котельникову боец сказал, что майор Мороз в городе, но должен скоро подойти.

Действительно, Мороз прибыл и несколько растерялся, увидев Котельникова, насторожился. Но тот успокоил, сказав, что также получил вызов в Киев.

У комендатуры уже собралось с десяток армейских грузовиков, формировавших колонну. Впереди стояла бронемашина.

Мороз, его боец и итальянец принялись спешно перетаскивать мешки, узлы и сумки к предоставленному комендатурой грузовику. Их оказалось немало, некоторые очень тяжёлые. Особенно мешок. Очевидно, с мукой.

На площадке у входа в комендатуру появился комендант с двумя помощниками. Предупредил, что колонне предстоит преодолеть шестидесятикилометровый путь до железнодорожной станции за полтора-два часа, до наступления вечера. Кое-где в пути ещё встречаются отдельные немцы, да и от местных националистов тоже можно ждать нападений.

– Минут через пятнадцать колонна отправится! – громко объявил комендант. – Кто не успеет – отбудет завтра утром.

Но Мороз дожидался кого-то из сопровождавших бойцов, нервничал. Почему-то они задерживались в городе. Очевидно, выполняли его поручение. Он всё время напряжённо смотрел в сторону центра города. В это время в хвост колонны подкатила вторая бронемашина.

Комендант без конца напоминал, что время истекает. Если ожидаемые майором люди не появятся минут через пять, максимум – десять, он отдаст приказ трогаться.

Комендант в очередной раз громко предупредил провожавших, чтобы заканчивали прощание и ни в коем случае при отъезде не открывали пальбу. Объяснил, что в лесу стоят воинские части, которые могут принять стрельбу за столкновение с появившимся противником. Видимо, бывали такие случаи с салютом на прощание.

Наконец, показались двое конных всадников на галопе. Мороз остался в грузовике, оба кавалериста прильнули к кузову, что-то передали и стали прощаться. Обнимались прямо с седла.

Комендант повторил:

– Кто даст салют в связи с отъездом боевых друзей, будет немедленно арестован!

Котельников сидел в кабине рядом с водителем грузовика, мотор уже урчал. И вдруг раздалась автоматная очередь!

Разъярённый стрельбой Котельников выскочил из кабины и закричал:

– Кто, вашу мать, посмел палить, несмотря на приказ коменданта?!

Котельников решил, что восседавшие на конях двое партизан, вопреки приказу, открыли огонь, чтобы салютовать в честь отъезда Мороза. Но в то же время он не мог понять: лошади обоих кавалеристов не находили себе места, кружились, как ошалелые.

Оказалось: один из кавалеристов, сидя верхом на лошади, обнимался с Морозом, стоявшим в кузове, но, отнимая руку всадник, локтем задел за курок висевшего у него на груди немецкого автомата. И тот дал короткую очередь. Майор Мороз вдруг молча свесился через борт кузова, фуражка свалилась с головы, он весь согнулся… С шеи текла кровь.

Никто не понял, что стряслось. Не понял и кавалерист, который едва удерживал испуганную стрельбой лошадь. Подскочивший Котельников крикнул ему:

– У тебя же затвор автомата на боевом взводе, слышишь?!

Сбежались все, кто был у комендатуры, включая коменданта. Мороза сняли с кузова. Он был мёртв.

Все, кто был рядом, стали снимать из кузова мешки и сумки, принадлежавшие несчастному майору.

Котельников обратился к расстроенному коменданту:

– Огромная к вам просьба: принять меры к отправке вещей майора Мороза в Киев. Там проживает его семья. А он ехал по вызову главного прокурора Украины товарища Руденко.

– Майор Мороз по прибытии показал мне телеграмму. Она у него находится. Ваше предложение очень правильное. Меры к отправке его вещей мы примем, – заверил комендант. – Так и передайте вашему штабу в Киеве.

Тут комендант во весь голос скомандовал:

– Кто отбывает – срочно по машинам! Начальнику колонны приготовиться к движению! И так опаздываем.

Ошеломлённый случившимся, Котельников быстро вернулся в кабину грузовика. В кузове оставался итальянец с двумя попутчиками.

В ужасном настроении Котельников с Дипетро Джовани добрались до Киева. У входа в Штаб партизанского движения Украины на улице Ворошилова дом № 20 они встретили Ковпака в генеральской форме и при двух Золотых Звёздах. Он опирался на тросточку – недавно вернулся из госпиталя.

Увидев стоявшего в стороне в немецкой форме итальянца, Ковпак недовольно буркнул:

– Чего ты его за собой водишь?

Котельников стал рассказывать Ковпаку о его помощи при взятии моста через Неман, по которому в ту же ночь прошли два наших корпуса. Рассказал и о страшном случае с майором Морозом у комендатуры Слуцка. И о том, что там осталось много приготовленных Морозом вещей и особенно продуктов для семьи в Киеве.

Ковпак настолько расстроился, что Котельников не знал, как его успокоить. В это время прибежали две сияющие девочки лет двенадцати– пятнадцати. Радостные, они обратились к Ковпаку:

– Нам сообщили, что наш папа, майор Мороз, должен приехать в Киев.

Ковпак кивнул на стоявшего рядом Котельникова. Что он мог ответить? Выдавил из себя, что ничего не знает… Девочки вбежали в штаб.

В ужасном настроении Ковпак пошёл рассказать о трагическом происшествии начальнику Штаба генералу Строкачу.

Котельников и Дипетро Джовани переночевали в партизанской гостинице. На утро Котельников заверил написанную для итальянца характеристику печатью Партизанского штаба.

При расставании со сникшим Дипетро Котельников успокаивал его, уверял, что всё у него будет хорошо, поскольку в характеристике описаны его участие в боях с фашистами и личные подвиги, а также подчёркнута проявленная преданность советским партизанам. Отмечено, что Дипетро Джовани не является пленным, так как по собственной инициативе присоединился к партизанам в борьбе с немцами.