Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А, конечно. Далинар посмотрел вслед удаляющейся паре. Они охотно идут на такие ухищрения.
Став свидетелем этого спектакля, Далинар не знал, что и думать о проявленной учтивости Хатама, когда дошло дело до объяснения причин его отвращения к конфликтам. Не готовил ли Хатам Далинара к некоторой завуалированной манипуляции?
Ардент прочистил горло.
— Я был бы очень благодарен, если бы вы никому не повторили мои слова, светлорд. — Далинар заметил Адолина, возвращающегося на королевский остров в сопровождении шести офицеров Далинара, в форме и с мечами.
— А почему ты вообще рассказал мне об этом? — спросил Далинар, поворачиваясь к человеку в белом.
— Хатам хочет, чтобы его партнер по переговорам знал о его доброй воле, — ответил ардент. — А я хочу, чтобы вы знали о нашей доброй воле, светлорд.
Далинар задумался. Он никогда не обращал особого внимания на ардентов — его девотарий был прост и прям. Далинару вполне хватало политики при дворе; он не собирался искать ее и в религии.
— Зачем? Зачем вам моя добрая воля?
Ардент улыбнулся.
— Мы еще поговорим об этом. — Он низко поклонился и ушел.
Далинар хотел бы знать больше, но появился Адолин, глядевший в сторону Хатама.
— Что происходит?
Далинар только тряхнул головой. Предполагалось, что, независимо от девотария, арденты не вмешиваются в политику. Со времен Теократии им запретили это делать, официально. Но, как и всегда в жизни, идеал и реальность имели между собой мало общего. Светлоглазым не оставалось ничего другого, как использовать ардентов в своих интригах, и — все больше и больше — девотарии становились частью двора.
— Отец? — спросил Адолин. — Люди на месте.
— Отлично, — сказал Далинар. Он сжал зубы и пересек маленький остров. Он увидит конец этой комедии, так или иначе.
Он прошел мимо огненной ямы; волна горячего воздуха окатила его слева, заставив вспотеть, а справа остужал холодный осенний воздух. Адолин быстро шел рядом, держа руку на рукоятке сабли.
— Отец? Что мы делаем?
— Провоцируем, — сказал Далинар, шагая туда, где говорили между собой Элокар и Садеас. Толпа прихлебателей неохотно раздалась перед Далинаром.
— …и я думаю, что… — Король остановился. — Да, дядя?
— Садеас, — сказал Далинар. — В каком состоянии наше расследование о перерезанной подпруге?
Садеас мигнул. В правой руке он держал стакан фиолетового вина, его длинный плащ из красного бархата был распахнут на груди, открывая гофрированную белую рубашку.
— Далинар, вы…
— Ваше расследование, Садеас, — твердо сказал Далинар.
Садеас вздохнул и поглядел на Элокара.
— Ваше Величество, я действительно собирался сделать заявление на эту тему, хотя и немного позже. Но если Далинар настаивает…
— Да, — сказал Далинар.
— О, вперед, Садеас, — сказал король. — Ты и меня заинтересовал. — Король махнул слуге, который подбежал к флейтистке и заставил ее прекратить играть, пока остальные слуги звенели в колокольчики, призывая к молчанию. Вскоре на остров опустилась полная тишина.
Садеас подарил Далинару гримасу, которая каким-то образом передала послание: «Вы сами хотели этого, старый друг».
Далинар скрестил руки на груди, вперив взгляд в Садеаса. Его шесть Кобальтовых гвардейцев встали рядом, и Далинар заметил такую же группу светлоглазых офицеров из лагеря Садеаса, расположившихся поблизости.
— Откровенно говоря, я не рассчитывал на такую аудиторию, — сказал Садеас. — Более того, я собирался рассказать о ходе расследования только Его Величеству.
Маловероятно, подумал Далинар, стараясь подавить беспокойство. Что он будет делать, если Адолин не ошибся и Садеас обвинит его в попытке убийства Элокара?
Это будет конец Алеткара. Далинар так просто не сдастся, военлагеря пойдут один на другой. Неустойчивый мир, который стоял последние десять лет, закончится. И Элокар никогда не сумеет удержать княжества вместе.
Кроме того, если разгорится междуусобная война, положение Далинара будет достаточно шатким. Остальные не поддержат его, в лучшем случае. С Садеасом и так не просто сражаться — но если к нему присоединятся другие кронпринцы, он безусловно потерпит поражение, из-за численного превосходства соперника. Сейчас он хорошо понимал, почему Адолин считает невероятной глупостью слушать видения. И тем не менее Далинар был убежден, что все сделал правильно. Он никогда не чувствовал себя таким сильным, как в это мистическое мгновение, готовясь выслушать смертный приговор.
— Садеас, не утомляй меня и не устраивай спектакль, — сказал Элокар. — Все тебя слушают. Я тебя слушаю. Далинар выглядит так, словно у него вот-вот взорвутся вены на лбу. Говори.
— Очень хорошо, — сказал Садеас, отдавая вино слуге. — Как кронпринцу информации мне было поручено выяснить, имела ли место попытка покушения на Его Величество во время охоты на большепанцирника. — Он махнул рукой, приказывая своим людям. Один из них поторопился прочь. Другой вышел вперед, передав Садеасу разорванный кожаный ремень.
— Эту подпругу я показал трем разным шорникам в трех разных военлагерях. Каждый из них пришел к одному и тому же заключению. Она была перерезана. Кожа относительно новая, и за ней хорошо ухаживали, что видно хотя бы по отсутствию трещин и повреждений в других областях. Разрез слишком ровный. Кто-то перерезал кожу.
Далинар испытал чувство страха. Он сам обнаружил почти то же самое, но все это было представлено в самом худшем виде.
— С этой целью…
Садеас поднял руку.
— Пожалуйста, кронпринц. Сначала вы требуете от меня отчета, а теперь прерываете меня?
Далинар замолчал. Вокруг него собиралось все больше и больше светлоглазых. Он мог чувствовать их нарастающее напряжение.
— Но когда можно было перерезать ремень? — сказал Садеас, обращаясь к толпе. У него точно были задатки актера. — Это и есть основной вопрос, как вы понимаете. Я опросил многих из тех, кто участвовал в охоте. Никто не видел ничего особенного, хотя все помнят, что было одно странное событие. А именно — светлорд Далинар и Его Величество взбирались на скалу. Далинар и король были наедине.
Послышались шепотки.
— Тут есть, однако, нестыковки, — сказал Садеас. — Во-первых, Далинар поднялся сам. Во-вторых, зачем вообще резать подпругу на седле Носителя Осколков? Глупейший ход. Падение со спины лошади ничем не грозит человеку в Доспехах Осколков.
Вернулся слуга, которого посылал Садеас, ведя за собой юношу с песочными волосами, в которых случайно заблудилось несколько черных прядей.
Садеас выудил что-то из мешочка и поднял вверх. Большой сапфир. Не заряженный. Присмотревшись, Далинар увидел, что он расколот — и больше не может держать в себе Штормсвет.