— Очень редко, — ответил он.

— А почему ты назвал его «Хильда»? — не унимался я.

— Это имя дочери Торгарда из Скагнара, — ответил Ивар Раздвоенная Борода.

Я удивленно на него посмотрел.

— "Хильда" — мой корабль, — заявил Ивар Раздвоенная Борода, — а дочь Торгарда из Скагнара будет моей рабыней.

Мы дрейфовали, погасив огни, примерно в пасанге от шхер Эйнара.

Руки рабыням снова сковали за спиной, лодыжки крепко связали, на шеи надели надежные кожаные ошейники Севера, а рты заткнули кляпами из меха слина.

На корабле Ивара Раздвоенная Борода царила тишина. Ивар в сопровождении четверых воинов спустил на воду лодку, которая была привязана на палубе килем вверх, и направился к шхерам. Вместе с ними отбыла Эльгифу, которую перед этим накормили горячим бульоном из сушеного мяса боска. Девушке разрешили привести себя в порядок и причесаться, руки связали за спиной простой веревкой.

Горм, который, как я понял, исполнял обязанности помощника капитана, стоял рядом со мной возле правого борта, почти на самом носу змея.

На фоне ночного неба вырисовывались шхеры, низко сидящие в воде. И еще я видел одинокий камень с рунами, словно игла устремившийся к звездам, — Торвальдсмарк.

Ивар покинул корабль в отличном настроении. «Я вернусь с выкупом за Эльгифу», — заявил он нам на прощание.

В лодку он взял круглую бронзовую чашу с крышкой и складные бронзовые весы с гирями. Я знал, что Гурт из Кассау тоже привезет с собой весы. Оставалось надеяться, что их гири будут иметь одинаковый вес, потому что в противном случае можно ждать больших неприятностей. Если у Гурта хватит мудрости, он не станет пытаться надуть Раздвоенную Бороду. А вот в честности северянина я был не слишком уверен.

— У тебя найдется монета, вес которой ты хочешь проверить? — серьезно спросил меня Ивар.

— Найдется, конечно, — ответил я, чувствуя, что Раздвоенная Борода собирается немного развлечься, и вытащил из кошелька золотой тарн.

Он положил его на весы.

— К сожалению, твоя монета не полноценна, — заявил Ивар. — В ней всего лишь три четверти необходимого веса.

— Однако на ней стоит клеймо монетного двора Ара, — возразил я.

— Да, я был лучшего мнения о чеканщиках из Ара, — весело заявил Раздвоенная Борода.

— Если Ар станет и дальше выпускать такие монеты, они понесут колоссальные убытки, могут даже разориться, — заметил я.

— У тебя другая монета есть? — спросил Раздвоенная Борода.

Я положил на весы серебряный тарск из Тарна. Ивар поменял гири.

— Недовес, — радостно сообщил он. — В ней всего три четверти условленного веса.

— Судя по всему, Тарн тоже обманывает людей на своих монетах.

— Хуже всего дело обстоит с монетами Лидиуса, — ухмыляясь, проговорил Ивар Раздвоенная Борода.

— Другого было бы трудно ожидать, — кивнул я.

Было легко предположить, что выкуп, который привезет Гурт из Кассау, будет состоять главным образом из монет Лидиуса. Я улыбнулся. На тысячи пасангов от устья Лаурии только в Лидиусе имелся монетный двор, где чеканили деньги. Конечно, некоторые джарлы пускали в обращение собственную валюту в виде небольших железных или золотых брусков с личным знаком. Иногда в качестве денег использовались и кольца, но на них редко ставили знак джарла. В этом случае каждое кольцо со связки взвешивалось отдельно. Часто торговые сделки совершались при помощи золотых и серебряных слитков, иногда это были обломки чаш или тарелок, их тоже приходилось взвешивать отдельно. Северяне, не задумываясь, ломали на части подобные изделия, которые на Юге могли иметь дополнительную ценность с художественной точки зрения — за них платили золотом, заметно превышающим их собственный вес.

Великолепные подсвечники из храма Кассау, например, будут разбиты на куски, которые поместятся в чашах северных весов. Впрочем, к работе своих мастеров северяне относились с куда большим уважением. Красивая брошь, сделанная каким-нибудь северянином, ни когда не будет сломана или изуродована.

— У меня две пары весов, — ухмыляясь, признался Ивар Раздвоенная Борода. — Это мои торговые весы.

— Ты надеешься, что Гурт из Кассау согласиться взвешивать деньги на твоих весах?

Раздвоенная Борода погладил серебряную цепь, висевшую у него на шее, — еще совсем недавно она принадлежала правителю Кассау.

— Да, — ответил он, — я на это надеюсь.

Мы дружно рассмеялись.

А теперь мы с Гормом и остальными воинами Ивара Раздвоенная Борода молча ждали его возвращения.

— Разве Раздвоенная Борода не должен был уже вернуться? — спросил я.

— Он совсем близко, — ответил Горм.

Я стал вглядываться в темноту и примерно в ста ярдах рассмотрел лодку. Ритмично работали весла, а по тому, как они поднимались и опускались, я понял, что за ними нет погони.

И тут я увидел Раздвоенную Бороду.

Лодка аккуратно причалила к борту змея.

— Ты получил выкуп? — спросил я.

— Да, — ответил он и показал мне тяжелый мешок с золотом.

— Что-то ты там долго возился, — сказал я ему.

— Пришлось несколько раз взвешивать золото, — ответил Раздвоенная Борода. — Возник спор по поводу точности весов.

— Неужели?

— Да, — усмехнулся Раздвоенная Борода. — Весы Гурта из Кассау оказались неправильными.

— Понятно, — сказал я.

— Держи золото! — крикнул Раздвоенная Борода и бросил мешок Горму. — Сто двадцать монет.

— Похоже, весы Гурта из Кассау действительно не очень точные, — проговорил я.

— Верно, — рассмеялся Раздвоенная Борода и швырнул Горму несколько кошельков.

— А это еще что такое? — заинтересовался я.

— Кошельки помощников Гурта из Кассау, — пояснил Раздвоенная Борода.

И тут я услышал, как в лодке под накидкой из меха морского слина кто-то застонал и завозился.

Раздвоенная Борода отбросил накидку, и мы увидели, что на дне лодки лежит гордая Эльгифу, связанная и с кляпом во рту. Она все еще оставалась в своем бархатном черном платье. Девушка подняла голову, и в ее глазах появился ужас. Раздвоенная Борода заставил ее подняться на ноги и подтолкнул к Горму.

— Надень на нее ошейник, — приказал он.

Эльгифу отвели туда, где молча лежали рабыни. Веревки на запястьях заменили на наручники, после чего Горм быстро надел ей на шею кожаный ошейник, ноги новой рабыни он развязывать не стал.

Я помог Раздвоенной Бороде и его людям затащить на палубу лодку, которую снова привязали на прежнее место.