— К добру! — важно кивали старухи в толпе.

Когда гроб стали заколачивать, Вера окончательно поняла, что подруги больше нет. Отныне она будет находиться в другом, неведомом месте. Молотки стучали, и в этом бьющем по нервам грохочущем звуке было что-то бесповоротное и безвозвратное. Вере стало страшно. Страх лег на дно души холодным камнем. Давил, мучил, мешал дышать.

Вера долго сидела на кухне своего дома в Корчах. Совсем стемнело, но она не могла заставить себя встать и включить свет. Где-то далеко сверкал и переливался огнями большой город, стремительно летели, пронзая ночь светом фар, нарядные автомобили. Здесь, в деревне, было глухо и тихо.

«Меня словно заживо похоронили. Вместе со Светой».

Заиграла знакомая мелодия из «Титаника», на экранчике высветилось «Андрей Васильевич».

— Добрый вечер, Вера Владимировна. Простите, что беспокою, хотел узнать, как вы уладили дела с предыдущей работой.

— Здравствуйте, Андрей Васильевич, — заторможенно ответила Вера, — все в порядке, не волнуйтесь. Трудовую получила. В понедельник приду, напишу заявление, как договаривались.

Вера кое-как выкроила пару часов, чтобы сбегать в институт. Встречаться и говорить ни с кем не хотелось, но Гуля и Аня, конечно, были на месте. Узнав, что случилось, они дружно повздыхали над ранней Светиной смертью, поджали губы, покачали головами, как требовали приличия. Увольнением Веры обе, кажется, искренне огорчились. Удивились, с чего это вдруг? Пообещали друг другу не пропадать, созваниваться и видеться, прекрасно понимая, что это их последняя встреча. Помимо работы, девушек ничто не связывало. А не будет совместного труда, корпоративов и обедов, и говорить станет не о чем.

Заявление на увольнение Вера пришла подавать заведующей библиотекой, Нине Алексеевне Грачевой, тучной круглолицей женщине сорока пяти лет. Узнав, что сотрудница внезапно решила уволиться, Грачева поначалу раскричалась, но потом заметила: с Верой творится неладное. Та в двух словах поведала о своем горе, и заведующая не стала ее мучить, без лишних разговоров подписала заявление. Вдобавок позвонила в отдел кадров и попросила быстро уладить формальности.

— Выходит, через недельку сможете приступить? — уточнил Андрей Васильевич.

— Конечно, смогу.

— Что ж, ждем вас. Всего хорошего.

Едва успела попрощаться, как раздался острожный стук в дверь. Вера тяжело, как глубокая старуха, поднялась и пошла открывать. Включила свет в сенях и увидела стоящую на пороге Ирину Матвеевну. Перед отъездом Вера сказала соседке о смерти Светы, и теперь та пришла узнать, как дела, не нужна ли помощь.

— Спасибо, со мной все нормально, Ирина Матвеевна. Проходите.

Вера посторонилась, собираясь пропустить соседку в дом, но та резко отшатнулась. Смутилась своей реакции и попыталась сгладить неловкость:

— Пойдем лучше ко мне, детка. Я шарлотку испекла, варенье достала. Земляничное. Чайку заварила. Пойдем!

— Неудобно, поздно уже, — попыталась отказаться Вера.

— Никогда не поздно пойти туда, где тебя ждут, — мудро заметила Ирина Матвеевна.

Вере пришло в голову, что эта милая женщина, в сущности, единственный человек на земле, которому есть до нее дело. Остро захотелось оказаться в ее гостеприимном доме, ощутить заботу и участие. Страшно оставаться одной в такой день.

Через пять минут Вера вдыхала аромат пирога и разливала крепкий чай в красивые чашки. Холодный камень на сердце стал чуточку меньше.

Ирина Матвеевна уловила Верино настроение и не стала расспрашивать о похоронах. Вместо этого произнесла:

— Верочка, к тебе вчера гость приходил. Молодой человек.

Сердце екнуло: Марат?

— Высокий такой, симпатичный. Я объяснила, что ты уехала.

Раз высокий, значит, точно не Марат.

— Говорит, в школе работает. — Ирина Матвеевна уселась напротив Веры.

— Это Паша. — Вера слегка покраснела. — Что он сказал?

— Сказал, не может дозвониться, но хочет с тобой встретиться. Вот, номер телефона оставил. Просил, чтобы ты перезвонила.

— Странно, что не может дозвониться, — пробормотала Вера. — Я ему сама номер записывала. Ладно, наберу его завтра. Или в понедельник. Мне все равно в школу надо, там и встретимся. Ой, я же вам до сих пор не сказала…

— …что устроилась библиотекарем, — закончила за нее Ирина Матвеевна. — Знаю, знаю. Тут новости быстро разносятся. Выходит, твердо решила остаться?

— Да, решила. — Вера через силу отправила в рот кусочек пирога. Аппетита не было, но не обижать же человека, который для тебя старается.

На лицо Ирины Матвеевны набежала тень.

— Как тебе? Вкусно? — делано оживленным тоном поинтересовалась она.

— В жизни не пробовала такой шарлотки, — искренне ответила Вера, понимая, что к теме ее пребывания в Корчах они еще вернутся.

— Кушай, моя дорогая. И еще отрезай, не стесняйся.

Несказанное повисло между ними. Стремясь быстрее расставить все точки над «i», Вера брякнула, не успев до конца обдумать своего вопроса и решить, стоит ли спрашивать:

— Ирина Матвеевна, почему вы никогда не заходите ко мне домой? Только не говорите, что мне показалось! Вы и в первый день не прошли дальше сеней! Вы хоть когда-нибудь там были?

Улыбка сползла с лица Ирины Матвеевны, взгляд стал затравленным.

— Верочка, может, не стоит…

— Очень даже стоит, — резко перебила ее Вера и моментально устыдилась своего тона. — Извините. Простите меня, пожалуйста! Но поймите, мне нужно знать, видели ли вы там что-нибудь необычное!

— Зачем, милая? Ты сама меня убеждала, что это сплетни и домыслы! — Голос пожилой женщины звучал расстроенно, и Вере стало неловко.

— Я и сейчас так думаю, — безапелляционно заявила она. — Но мне не дает покоя одна вещь. Свету тоже что-то напугало, когда она зашла в дом. А ведь она впервые здесь оказалась и не могла знать, что про него болтают! И ее дочка увидела нечто. Поэтому я хочу знать: были вы там или нет?

— Хорошо, Верочка, — обреченно сказала Ирина Матвеевна, сознавая, что Вера так просто не отстанет, — если тебе так уж хочется знать… Я была в твоем доме. Всего один раз. И ты совершенно права, больше я туда ни за что не войду.

Вера стиснула зубы, ожидая продолжения.

— Это было, когда Игорь с семьей вернулся сюда. Валя часто забегала ко мне, но сама я к ним не ходила. Как-то не случалось: там маленький ребенок, молодая семья, зачем мешаться? Однажды я сильно поранила руку. Квасила капусту, разрезала вилок и проехалась ножом. Стою, кровища хлещет, чуть в обморок не падаю: не выношу вида крови. Замотала руку полотенцем, на улицу выбежала — Валя в калитку заходит. Увидела меня, к себе потащила, на кухню отвела, стала рану обрабатывать. Промыла, заклеила. Я собралась было уходить, а она говорит: «Ира, ты ведь у меня в первый раз! Посмотри хоть, как мы живем». И повела дом показывать. Почти все обошли, добрались до залы, слышим — на плите у нее зашипело. Она бегом на кухню, а я осталась.