Женщина в полицейской форме оглянулась, и Эльса поймала взгляд зеленых глаз. Та самая женщина, которая встретила их в участке ночью, когда бабушка кидалась дерьмом. Зеленоглазая кивнула Эльсе, вид у нее был несчастный. Как будто она боялась, что Эльса начнет перед ней извиняться.

Но вместо того чтобы кивнуть в ответ, Эльса протиснулась сквозь толпу и пошла дальше.

Какой-то полицейский говорил по телефону, Эльса слышала слова «охотник» и «умертвить». Бритт-Мари стояла посреди лестничного пролета – на достаточном расстоянии, чтобы давать советы полиции, но вовремя смыться, в случае если это чудовище вырвется из квартиры. Бритт-Мари благожелательно улыбнулась Эльсе. Уродка!

Эльса была уже у дверей своей квартиры на верхнем этаже, а Друг все лаял как сумасшедший, как будто бушевал ураган из десяти тысяч сказок. Сквозь проем между лестницами Эльса видела, как полицейские пятятся назад.

Все было ясно с самого начала. Как она могла не понять?

В Миамасских горах и лесах есть расчудесное множество всяких чудес, но ни об одном из них бабушка не отзывалась с таким уважением, как о племени под названием ворсы.

Ворсы – из тех, кого все когда-нибудь видели, да никто толком не замечал. Огромные, как медведи, проворные, как африканские лисы, стремительные в броске, как кобры. Силой ворсы превосходили быков, выносливостью – диких жеребцов, пасти у них были страшнее, чем у тигров. Шерсть у ворсов черная и блестящая, мягкая, будто летний ветерок, но кожа под ней твердая, как панцирь. В древних сказаниях говорится, что ворсы бессмертны. А сказания эти древнее самой древней вечности – в те времена ворсы еще жили в Миплорисе и служили дворцовыми стражами у королевской семьи.

Но однажды принцесса Миплориса выгнала их из Просонья, и бабушка говорила об этом с такой горечью и чувством вины, что в паузах между словами будто звучала скорбная песня. Еще ребенком принцесса захотела поиграть со щенком ворса. Она дернула его за хвост, и тот спросонья укусил принцессу за руку. Конечно, народ понимал, что больше всех виноваты родители принцессы, которые вовремя не научили ее никогда, никогда, никогда не будить спящего ворса. Но принцесса так напугалась, а ее родители так рассердились, что не смогли бы жить дальше, если бы не переложили вину на других. Королевский двор решил навсегда изгнать ворсов из Миплориса. Они позволили свирепым алчным троллям гнать их до самых границ ядовитыми стрелами и огнем. Разумеется, ворсы могли бы дать отпор, и тогда даже объединенная армия всего Просонья не решилась бы с ними сразиться, такими страшными они были в бою.

Но ворсы не стали сопротивляться, лишь повернулись и убежали. Они скрылись где-то высоко в горах, и все думали, что больше их никогда не увидят. Бежали они до тех пор, пока в шести королевствах не родились и выросли дети, никогда не видавшие настоящего ворса. Бежали так долго, что наконец превратились в легенды.

И только когда началась Бесконечная война, принцесса поняла, какую страшную ошибку она совершила. Уничтожив всех воинов королевства Мибаталос и сровняв его с землей, тени с новыми силами двинулись дальше по Просонью. И когда вся надежда, казалось, была потеряна, тогда из крепостных стен на белом коне выехала принцесса и умчалась, как вихрь, высоко в горы. Там, после нескончаемых поисков, в результате которых погиб от усталости ее конь и едва не сгинула она сама, ее обнаружили ворсы.

Когда тени услышали грохот и почувствовали, как трясется земля, было уже слишком поздно. Принцесса ехала впереди на огромном ворсе. В тот самый момент Волчье Сердце вернулся из леса. Может быть, потому, что королевство Миамас было на грани гибели и нуждалось в нем как никогда. «А может… – шептала бабушка Эльсе на ухо, когда они по ночам мчались на облаконе. – А может, потому, что, признав свою ошибку, принцесса доказала: каждое королевство достойно спасения».

В тот день Бесконечная война закончилась. Теней оттеснили обратно к морю. А Волчье Сердце снова ушел в леса. Но ворсы остались, они и по сей день служат личными телохранителями принцессы Миплориса, охраняя ворота, ведущие в ее покои.

Друг захлебывался от лая. Бабушка говорила, будто он лает, чтобы немного развлечься. Эльса не вполне понимала подобные развлечения. Бабушка сказала, что Другу необязательно жить вместе с кем-то, вот она, например, тоже ни с кем не живет, а Эльса тогда удивилась, как можно сравнивать бабушку с какой-то собакой. А теперь поняла, почему бабушка в ответ закатила глаза. Все было ясно с самого начала. Как можно было не понять?

Друг – не собака.

Полицейский возился со связкой ключей. Дверь в подъезд открылась, и в промежутках между лаем стало слышно, как мальчик с синдромом прыжками передвигается вверх по лестнице. Он всегда так делает. Идет по жизни танцуя.

Полицейские поскорее загнали мальчика с мамой к ним в квартиру. Бритт-Мари победоносно вышагивала взад-вперед по лестничной площадке. Эльса с ненавистью наблюдала за ней сквозь решетку перил.

На краткий миг Друг замолк, словно отступил, чтобы собрать силы для решающего сражения. Полицейский, позвякивая ключами, сказал, что они «готовы отразить нападение». Теперь, когда лай прекратился, он говорил поувереннее.

Было слышно, как открылась другая дверь и Леннарт вежливо спросил, что происходит. Полицейские объяснили, что они здесь для того, чтобы «обезвредить бойцовую собаку». Леннарт встревожился и замямлил, явно не находя слов. И наконец произнес свою коронную фразу: «Кто хочет кофе? Мод как раз поставила кофеварку».

Бритт-Мари не дала ему договорить: полицейским сейчас не до кофе, есть дела поважнее. Полицейские явно были разочарованы. Леннарт немного помедлил на лестнице, взвешивая все «за» и «против», но вспомнил, что его собственный кофе за это время может остыть, и этот аргумент перевесил все остальные. Леннарт закрыл за собой дверь.

Друг несколько раз отрывисто тявкнул, как будто проверял микрофон. А затем раздался лай такой пронзительный, будто в ушах грохочет тысяча вечностей. Когда он наконец смолк, Эльса услышала звук чудовищного удара. Затем еще один. И еще. И только на четвертый раз она поняла: это Друг разбежался и со всей дури бросился на дверь изнутри.

Полицейские хотели проникнуть в квартиру. Друг рвался наружу. Будь здесь бабушка, она закурила бы сигарету, а потом, закатив глаза, иронично сказала бы: «Н-да, похоже, кому-то не поздоровится!» Хотя бабушка никогда не могла понять, что такое ирония.

Полицейский снова кому-то позвонил. До Эльсы долетали слова «огромный» и «агрессивный». Сквозь перила она видела, как полицейские, стоявшие в паре метров от двери, с каждым новым и более мощным ударом постепенно теряли уверенность в себе. В поле зрения появилось еще двое полицейских. Один из них держал овчарку на поводке. Судя по ее морде, идеи проникнуть в квартиру овчарка не одобряла. Она смотрела на полицейского так, как Эльса смотрела на бабушку, когда та пыталась менять проводку в маминой микроволновке.

– Позовите охотника, – тяжко вздыхая, сказала зеленоглазая женщина-полицейский.