Диоклетиан (284 — 305) был одним из наиболее рассудительных и способных императоров, в трудный период он спас приходящее в упадок государство от распада. Он был сыном раба или по меньшей мере неизвестных родителей и сам пробился к высшей власти. Он превратил римскую империю республиканского типа в восточную деспотию и подготовил путь для Константина с Константинополем. У него было три подчиненных ему соправителя: Максимиан (совершивший самоубийство в 310 г.), Галерий (умер в 311) и Констанций Хлор (умер в 306, отец Константина Великого), — с ними он разделил правление громадной империей; наличие четырех правителей вместо одного усилило провинциальную администрацию, но также заронило семя раздоров и гражданской войны[60]. Гиббон называет его вторым Августом, то есть основателем новой империи, а не восстановителем старой. Он также сравнивает его с Карлом V, на которого он был отчасти похож своей талантливостью, временным успехом и конечной неудачей и добровольным отказом от управления страной.

В первые двадцать лет правления Диоклетиан соблюдал эдикт Галлиена о терпимости к христианам. Его собственная жена Приска, его дочь Валерия, большинство его евнухов и придворных, а также большинство наиболее выдающихся общественных функционеров были христианами или по меньшей мере благосклонно относились к христианской религии. Сам он был суеверным язычником и деспотом в восточном стиле. Подобно своим предшественникам Аврелиану и Домициану, он претендовал на божественные почести как наместник Юпитера Капитолийского. Его почитали как Господина и Владыку всего мира, Sacratissimus Dominus Noster; он окружил свое Священное Величество многими кругами воинов и евнухов и никому не позволял приближаться к себе иначе, кроме как на коленях, касаясь лбом земли, в то время как сам он восседал на троне в роскошных восточных одеяниях. «Показное величие было первым принципом новой системы, учрежденной Диоклетианом», — говорит Гиббон. Как практичный государственный деятель, он должен был видеть, что политическое возрождение и укрепление империи не может произойти на прочном и постоянном основании без возрождения прежней государственной религии. Хотя он долго откладывал рассмотрение религиозного вопроса, рано или поздно ему пришлось с ним столкнуться. Нельзя было ожидать в данном случае, чтобы язычество сдалось своему опасному сопернику, не совершив последнего отчаянного усилия спасти себя.

Но основным подстрекателем возобновления вражды, согласно рассказу Лактанция, был соправитель и зять Диоклетиана Галерий, жестокий и фанатичный язычник[61]. Когда Диоклетиан был уже стар, Галерию удалось взять превосходство над ним и добиться разрешения гонений, которые привели его славное правление к бесславному концу.

В 303 г. Диоклетиан один за другим выпустил три эдикта, каждый из которых был более суровым, чем предшествовавший. Максимиан выпустил четвертый, худший из всех, 30 апреля 304 г. Христианские церкви должны были быть разрушены; все копии Библии сожжены; все христиане — лишены гражданских прав и права занимать общественные должности; и наконец, все без исключения должны были приносить жертвы богам под страхом смерти. Предлогом к такой жестокости стал пожар, дважды случившийся во дворце в Никомедии, в Вифинии, где жил Диоклетиан[62]. Дополнительным поводом явилось поведение одного неосторожного христианина (греческая церковь почитает его под именем Иоанна), который порвал первый эдикт, выразив такими образом свое отвращение к «безбожным тиранам», и был сожжен на медленном огне со всевозможными проявлениями жестокости. Однако предположение о том, что причиной выпуска эдиктов стал заговор христиан, которые, чувствуя, что их сила растет, хотели захватить управление государством, совершив переворот, не имеет исторического обоснования. Это не согласуется с политической пассивностью церкви в первые три века, в которые не наблюдается никаких примеров бунтов и переворотов. В крайнем случае такой заговор был бы всего лишь делом рук нескольких фанатиков и они, подобно человеку, порвавшему первый эдикт, удостоились бы славы и мученического венца[63].

Гонения начались в двадцать третий день февраля 303 г. во время праздника Terminalia (как бы с намерением положить конец существованию секты христиан) с разрушения великолепной церкви в Никомедии и вскоре распространились по всей Римской империи, кроме Галлии, Британии и Испании, где соправитель император Констанций Хлор и особенно его сын, Константин Великий (с 306) намеревались, по мере возможности, щадить христиан. Но даже там разрушались церкви, и более позднее предание относит к этому периоду мученичество многих исповедников в Испании (святой Винцентий, Евлалия и другие, прославляемые Пруденцием) и Британии (святой Альбан).

Дольше всего и наиболее яростно гонения свирепствовали на Востоке, где правили Галерий и его племянник–варвар Максимин Дайя, которого Диоклетиан при отречении наделил достоинством кесаря и главнокомандующего над Египтом и Сирией[64]. Осенью 308 г. он выпустил пятый эдикт о гонениях, в котором говорилось, что все мужчины со своими женами и слугами и даже детьми должны приносить жертвы и вкушать от этих языческих жертв и чтобы все продукты на рынках окропляли жертвенным вином. Этот варварский закон привел к тому, что в течение двух лет христиане влачили чудовищное по жестокости существование, не имея иного выбора, кроме отступничества или голодания[65]. Для того чтобы добиться недостижимой задачи, использовались все мучения, какие только могут причинить железо и сталь, огонь и меч, дыба и крест, дикие звери и озверевшие люди.