«Сказанное не означает, что Черчилль брался за любую идею, заботясь лишь о словесном ее оформлении, он не был поверхностным бретером и примитивным демагогом, – комментирует профессор А. И. Уткин. – Но страсть к слову была попросту неотделима от его личности» [219] .

Однажды и сам Черчилль сравнил речь с симфонией: несмотря на несколько частей, в ней всегда есть главная тема, которую композитор слышит задолго до завершения композиции [220] .

Современные исследователи проблем коммуникаций отмечают, что отсутствие смысла в сообщениях является бичом не только публичных выступлений, но и всего межличностного общения. Специалист в области поведенческих теорий профессор Кит Дэвис констатирует: «Неудачное сообщение, написанное на глянцевой бумаге, от увеличения мощности громкоговорителя не станет лучше». По мнению Дэвиса, лейтмотивом успешных коммуникаций должно стать обязательное правило – «Не начинайте говорить, не начав думать» [221] .

...

Черчилль считал, перед тем как взойти на трибуну, выступающий должен пропустить через себя основные идеи своей речи.

«Прежде чем вдохновить кого-либо, оратор должен вдохновить себя, – указывал он. – До того как заставить публику возмущаться, сердце оратора само должно преисполниться ненависти. Прежде чем вызвать слезы у слушателей, оратор сам должен плакать. Перед тем как убедить, оратор должен сам поверить в то, что собирается сказать» [222] .

...

Черчилль понял эту фундаментальную истину в самом начале жизненного пути. За годы выступлений на публике он довел свое умение выступать до высочайшего мастерства. Даже политические противники Черчилля не могли не признать, что его речи вызывают эмоциональный отклик в сердцах слушателей. «Никто не мог слушать его речи, не будучи тронутым», – признавался лидер левого крыла лейбористов Эньюрин Бевен [223] .

«Хорошее начало»

Древнегреческий философ Платон в одном из своих трудов отметил, что «хорошее начало – половина дела». Публичные выступления не исключение. Не случайно Черчилль всегда придавал большое значение первым минутам перед аудиторией.

Так как британский политик начинал свои выступления? Первое, что он советовал:

«Будьте естественны и совершенно спокойны. Представьте, что вы разговариваете с лучшим другом в спокойной обстановке и обсуждаете то, что вам обоим очень интересно».

Черчилль также призывал «никогда не терять самообладания».

«Чем хуже развиваются события, тем больше воспринимайте происходящее как кукольное представление», – делился он своими секретами [224] .

Оратор не должен пасовать перед аудиторией, не должен бояться прослыть настойчивым.

...

«Действуйте, как копер, – советовал Черчилль будущему королю Эдуарду VIII. – Ударили раз. Отошли, вернулись – снова удар. Не получилось, бейте в третий раз» [225] .

...

И уж тем более не стоит опасаться быть серьезным!

«Не нужно потакать прихотям аудитории: дескать, они это не поймут. Куда они денутся! – считал британский политик. – Раз пришли, пусть слушают!» [226]

...

По словам Черчилля, лучший совет относительно искусства произнесения речей он получил еще на заре парламентской карьеры от члена кабинета министров Генри Чаплина:

«Не торопись. Если тебе есть что сказать, тебя выслушают» [227] .

«Главное – не спешить и не давать себя подгонять», – будет впоследствии учить сам Черчилль [228] . Для себя он выработает привычку не торопиться с началом выступления: лучше выдержать паузу. Этому приему Черчилль научился у Наполеона. Свои выступления перед войсками «император французов» нередко начинал с паузы, которая длилась сорок – пятьдесят секунд. Тяжелая тишина заостряла внимание собравшихся. И когда Бонапарт произносил первые слова, солдаты превращались в слух.

...

Черчилль очень внимательно относился к паузам, считая их эффективным инструментом публичных выступлений. В частности, при ответе на вопрос он советовал немного помедлить: куда полезней сначала сформировать ответ в своей голове и только потом ознакомить с ним окружающих [229] .

Также Черчилль нередко использовал паузу перед ключевыми словами, достигая тем самым эффекта «усиление смысла».

...

«Я сделал паузу, чтобы дать возможность депутатам пропустить сказанное через себя. Когда это произошло, у них открылись рты от удивления!», – признался он об одном из своих выступлений в палате общин [230] .

Этот же прием премьер использовал, когда произносил свою знаменитую речь 4 июня 1940 года. Заканчивая, он сказал:

«Обратимся поэтому к выполнению своего долга и будем держаться так, чтобы, если Британской империи и ее Содружеству наций суждено будет просуществовать еще тысячу лет, люди сказали: „Это был их [пауза!] звездный час“» [231] .

Другой пример. Во время своего выступления перед парламентом Канады (Оттава, декабрь 1941 года) британский премьер также нашел место для эффектных пауз:

«Когда я предупредил французов, что Британия, несмотря на их решение капитулировать, продолжит сражаться одна, французские генералы сказали своему премьер-министру и расколотому кабинету: „Через три недели Англии свернут шею, как цыпленку“. (Пауза) Тоже мне, нашли цыпленка! (Пауза) Тоже мне, нашли шею!» [232]

Вторым правилом «хорошего начала» было отсутствие банальных фраз типа: «Я очень рад выступить перед собравшейся аудиторией....» или «Для меня большая честь выступать перед столь уважаемыми членами общества…»

«Красивые и броские слова в начале выступления – пустота и бессмыслица», – утверждал Черчилль [233] .

...