- Ой, блядь, и впрямь пошел на хуй Раввин, ха-ха-ха-ха… Раввин… ах-ха-ха-ха…

Это длилось минуты три. Потом она вновь смолкла, вскочила с табуретки и, не поблагодарив и не попрощавшись, побрела на выход.

Я поспешил закрыть дверь за нею на замок. Тут же раздался звонок. Нет уж, хватит с нас – я решил ни в коем случае не открывать и направился в кухню. Звонок не повторился.

- Вот ведь принесла нелегкая, - сказал я Философу, входя в кухню, - наглость – второе счастье.

- А я говорил, что надо было сразу есть, а не ждать, пока все пожарятся, - угрюмо произнес Философ.

- Да уж, извини, ты был прав.

- Да хуй с ними, с кабачками-то, - Философ зевнул, - давай пиво допьем и спать.

- Давай.

Мы допивали пиво, глядя, как фонари за окном разливают свой свет по кронам деревьев. Как редкие машины проскакивают по проспекту, похожие на призраки. Как у ларька местные алкаши глушат портвейн.

Часа через пол мы все-таки улеглись спать.

Я долго смотрел в потолок, пытаясь сконцентрироваться на одной точке. Не получалось. Я снова напился.

- Ты завтра на работу-то пойдешь? – спросил меня Философ из своего угла, где стояла вторая кровать.

- Не знаю, - спокойно ответил я, продолжая концентрироваться на точке, - завтра увидим. Работа – не волк, в лес не убежит.

* * *

Только соберешься по-человечески задепрессовать, подумать, какое вокруг дерьмо, инструкцию по вселенской тоске написать, как отовсюду начинают сыпаться разные приятности. Только тут начинаешь понимать: как же несовершенен мир.

«Будем смеяться, не дожидаясь минуты, когда почувствуем

себя счастливыми, иначе мы рискуем умереть,

так ни разу и не засмеявшись».

Жан де Лабрюйер

Мое поколение особенное. Моему поколению на все плевать. Даже на то, что ему на все плевать, если вы понимаете, о чем я.

Мое поколение не войдет в историю – ни при каких раскладах, да ему и плевать. Мы брошены в океан пустоты и барахтаемся в нем по мере своих сил, вот так. Кто-то выплывает, кто-то идет ко дну. Таково мое поколение. И еще мое поколение любит The Prodigy. То есть чудо. И я, собственно, тут не исключение.

Проснувшись, я долго смотрел в потолок, глотая слюну. Голова была тяжелой – очередная абстиненция и только. Я привык. Играя с огнем, привыкай к постоянным ожогам. Хотелось в туалет, но сил встать не было. Я плавно запускал воздух в свои легкие, пытаясь прийти в себя.

Внезапно я вспомнил. Черт, сегодня же рейв, на котором будут Продиджи – одна из горячо любимых мною команд! Мы с Доктором взяли билеты еще в начале августа. Я ждал этого события полтора месяца. И вот дождался – разбитый, в поту, с гудящей как эскадрилья взлетающих тяжелых бомбардировщиков головой. Нужно было что-то срочно предпринимать.

Я повернулся набок, диван подо мной заскрипел. О, скрипучие диваны съемных квартир! Сколько же тел на вас спало, предавалось любви, просто трахалось, а, может, даже пыталось покончить с собой, вскрыв вены опасным лезвием? Вы все помните и скрипучими голосами пытаетесь поведать свои истории миру. За это я вас и ненавижу. Как и съемные квартиры, впрочем.

Кое-как я встал, пошел в туалет и попробовал прочистить желудок. Не получилось – ладно. Я наспех умылся холодной водой и даже умудрился почистить зубы. Правда, от вкуса зубной пасты во рту меня все-таки своротило – еле успел добежать до сортира. Потом вернулся в ванную и закончил умывание.

Оделся и пошел в ларек. Прежде всего, надо привести себя в чувство. Какое-нибудь светлое пиво с невысоким градусом должно помочь.

На улице светило негреющее солнце сентября. Надвигалась унылая питерская осень. Я посмотрел на кроны деревьев – в них уже промелькивала узнаваемая желтизна – словно седой волос в шевелюре стареющего человека. Из-за домов задувал холодный ветер.

В ларьке взял пару бутылок пива и пиццу – позавтракать тоже не помешало бы. Посмотрел на часы: половина одиннадцатого. Целый день впереди.

Я решил сразу не идти домой, а посидеть на скамейке во дворе. Свежий воздух полезен.

Вообще мною давно замечено, что, когда пьешь на природе – где-нибудь в глуши, вдали от больших промышленных городов, - редко испытываешь похмелье. На качество алкогольного отходняка, по всей видимости, напрямую влияет экология. Такие дела.

Пиво улетело быстро. Тут не до эстетского смакования, прежде всего, я думал о здоровье души. Именно ей, заключенной в клетку злосчастного тела, приходилось хуже всего.

На душе немного полегчало. Появилась некоторая легкость, которая могла стать отличным плацдармом для подготовки моего дальнейшего наступления на похмелье.

Я решил повторить. В ларьке взял еще пару пива. Пиццу я так и не съел, поэтому ей по-прежнему отводилась роль моего завтрака. На сей раз решил все-таки пойти домой. Пора было уже и подкрепиться.

Дома первым делом позвонил Доктору. Доктор ответил заспанным голосом:

- Чего?

- Не чего, а кого. Тебя.

- А-а-а…

Я открыл пиво.

- Спишь?

- Пытаюсь, но мне мешают. Будят тут всякие…

Я включил электрическую плиту и поставил на нее сковородку.

- Ну, не всякие, положим, а я. Ты не забыл?

Я услышал в трубку, как доктор усиленно чешется.

- Не забыл.

- Тогда я часиков в пять к тебе подъеду, хорошо?

- Давай, - и Доктор, по всей видимости, снова провалился в сон.

Я налил подсолнечного масла в сковородку. Туда же положил пиццу – микроволновки у меня не было. К чему она? К чему вообще все в мире, если целому поколению на все плевать?

Мы ищем любовь, смысл, ставим какие-то задачи, скачем на своих культях к каким-то целям, сходим с ума в четырех стенах съемных квартир – и все впустую. Потому что всем на все плевать. Я отхлебнул пива из бутылки.

В окно ломилось тусклое осеннее солнце. Я подмигнул ему: недолго уж осталось. Нас всех ждет время печалей и вьюг. Время не проходящей ледяной тоски декабрей. Все это будет. Но потом. А сегодня – в отрыв.

Мне не хотелось бы впадать в рефлексию, но она неугомонно преследует меня. Мысли роятся в голове подобно червям в гниющем мясе.

Вот зачем мы живем? Что нас ждет впереди? По сути, мы – поколение без цели. Наши родители не смогли привить ее нам, так как сами потеряли свою.

Кому-то пытаются подсунуть идеалы чужих культур: зарабатывать деньги, покупать квартиры, автомобили, но большинству их не достигнуть, да и плевать на них. Большинство выбирает кайф. И Продиджи.