– Чирок, если что-то необычное происходит, то надо не только глаза таращить и крепко за ветку держаться, но и маленько соображать. Понятно, что у волка ошейника с поводком нет. Однако у него на шее лежат, по-благородному говоря, длинножадные лапы.

– Телепатический ошейник! – воскликнул Роберт. – Люди полностью свободны, пока действуют, как угодно телепату, но в любой момент он может вмешаться, и тогда люди двигаются медленно, как больные… это страшно! Нам надо бежать!

Словно бы не услышав последних слов, Николай сказал:

– Друг, спасибо за объяснение, я бы ни за что не догадался. София может тобой гордиться!

Девушка, не стесняясь, провела ладонью по щеке Роберта и поцеловала его.

– Поцелуй еще за меня, – попросила фея, – а то мне вставать неохота. Роберт, на каком расстоянии действует такой ошейник?

– Не могу сказать точно. Вероятно, расстояние не очень большое, потому что телепат обычно находится в том же помещении.

– Я тоже так думаю, иначе бы моя волшебная палочка не испугала осьминога.

Неожиданно Николай широко улыбнулся.

– Счастливые мы люди! Мне бы раньше такие проблемы – телепатический ошейник, волшебная палочка, волк, осьминог. Так нет же, красивая женщина в черной мантии однажды хмуро посмотрела на меня и открыла таинственную книгу законов, которая действует на тысячи километров вокруг, – кое-как здесь от нее спрятался!

– Тима, ты спишь?

– Да так, глаза жмурю, но уши закрыть не могу. – Ну и хорошо, иначе как бы я с тобой говорил? Я все думаю, что же ночью будет?

– Да что гадать… если мы победим, я тебе обо всем расскажу.

– Подожди, ты считаешь, я повернусь к полю боя гузкой и спрячу голову в перьях?!

– Чир, ты храбрый парень, просто по ночам щеглы не воюют. Ты будешь спокойно спать у дверей в кармане Колиной фуфайки, потому что там свежий воздух и тепло.

– Тима, но ты же меня разбудишь?

– Посмотрим, – ответил кот, отвернувшись, – ты, главное, сейчас бди и в окно поглядывай, пока все глаза жмурят.

В соседней комнате водопроводчики тоже шептались:

– Коля, ты спишь?

– Да так, вроде бы дремлю иногда. Ты, Роберт, постарайся отдохнуть. Крупных мужиков в нашей команде только двое, нельзя нам подвести.

– Коля, ты меня научил вилами атаковать. Думаешь, нам все-таки придется… людей колоть?

– Мне кажется, волшебная палочка – это как бы артиллерия, а в конце обязательно рукопашная будет. Но мы, конечно, не станем тех колоть, кто сам этого не захочет.

– Я не знал, что только таких, кто захочет. Уф, мне теперь даже дышать легче! Действительно, если кто-то попросит…

– Разумеется.

– Коля, я должен признаться… возможно, я уже убивал людей, но только не вилами, а ножом.

Подумав, Николай спросил:

– Нож был пластмассовый?

– Да, из жесткого пластика. В мыслевизорных фильмах о древних людях я видел, что ножом можно нанести человеку страшные раны, а я был злым, как Саблезубый Человекообезьян – 5.

– Роберт, мне трудно представить тебя древним воином, – признался Николай, – но ведь ты двоих Служителей Справедливости зарезал пластмассовым ножом. Надеюсь, мы с Тимофеем успеем отбежать в сторону, когда ты по-настоящему разозлишься. Мог бы ты нас незадолго до этого момента как-то предупредить?

– Не знаю…

– Да, конечно, самим не надо ушами хлопать.

– Коля, я рассказывал Чиру о мыслевизорных сражениях, он ответил: «Мой друг, что я могу сказать? Должны мы сразу показать всю нашу храбрость и сноровку – нам не дадут переигровку!»

– Роберт, боюсь я, непривычно мне, муторно, – вдруг прошептал Николай. – Я раньше только о своей дурной голове заботился, насколько она этого заслуживала. Детей у меня нет. Обе бывшие жены – своевольные бабенки, сейчас они прекрасно без меня обходятся, да и прежде я нужен был им больше для мебели. И вдруг судьба молодых, неопытных людей от меня зависит… Братишка, уходите с Софией, пока не поздно!

– Госпожа фея тоже сказала, чтобы мы уходили, но София ответила: «Дедушка Кутузов нам завещал никаких супостатов не бояться!»

– Дедушка плохого не посоветует, – помедлив, согласился Николай, перевернулся на другой бок и вскоре тихо засопел.

На маленькой поляне, вокруг которой росли березы, отдыхал отряд Моргенфеллера. Пэр ворочался с боку на бок, но на твердой земле не удавалось найти место помягче. А вот у ефрейтора земля, похоже, была мягкой, поэтому он довольно сопел, раздувая ноздри. Всегда ему доставалось самое лучшее! Врезать бы по широкому, противному носу!

– Ефрейтор, – с ненавистью прошептал Пэр, – перестань храпеть! Вова, можно я его… Вова…

– Все спят, – ответил знакомый голос, – только ты, горемычный, не спишь, да я с тобой.

Пэр заулыбался в привычной для него манере – с застывшими глазами и по-птичьи дергая головой.

– Это ты, что ли, хромой дурачо… дедушка?

– Понятно, что я. Другие лешие здесь не водятся.

– А не врешь? – Пэр хитро прищурился.

– Пока нет.

– Покажись!

Леший высунул голову из-за дерева.

Пэр оглянулся на волка и ефрейтора.

– Ладно, спите, а я пойду вторую медаль зарабатывать!

Бесполезные маленькие существа сновали вокруг Моргенфеллера. В полусне он убивал некоторых из них, уже не пытаясь уничтожить всех, – этот мир нуждался в основательной чистке, но сначала следовало разобраться с более-менее серьезными врагами.

Потом отряды подходящих для этой местности боевиков под руководством генерала Бруса займутся наведением полного порядка. Волк Владимир будет, пожалуй, хорошим наместником Междумирья. Пэру, если генерал будет за ним маленько присматривать, а Владимир время от времени его награждать, можно будет доверить инвалидов и стариков.

Моргенфеллер знал, что вернется в Олигархическую Конфедерацию, и вроде бы не имело смысла заниматься древним лесным захолустьем. Однако если нет порядка в прошлом, то не будет и в будущем. Моргенфеллер усмехнулся, вспомнив, как на семейных совещаниях братья и сестры ругались и скрипели зубами от жадности, но все-таки выделяли деньги на бесчисленные гранты для историков и мыслевизорных программистов…

На поверхности раздались странные звуки. Мощными рывками Моргенфеллер ушел в глубину. Убедившись, что его не преследуют, он остановился и обдумал ситуацию, потом медленно пополз вверх.

Владимир выл с безнадежной тоской, Брус подвывал, Пэр почему-то не участвовал в концерте. Когда Моргенфеллер вынырнул из-под земли, волк и ефрейтор повернулись к нему, продолжая выть.