Алексей отнял у нее чашу, привстал и сам поднес серебряный кратер к припухшим губам женщины. Даже в полной темноте он знал, каковы ее губы, и видел ее смуглое лицо так же хорошо, как при свете дня. Он слушал, как она пьет, и думал о том, что скоро, очень скоро им придется расстаться. Даже если из завтрашнего поединка он выйдет победителем. Потому что в море, в набег он ее точно не возьмет. Потому что ему легче самому умереть, чем потерять ее … но он не умрет, нет. Он не должен умереть. Он должен что-то придумать…

Настя уже заснула, а Коршунов все лежал, глядя в темноту, размышляя. Нет, он не должен сражаться с Комозиком по его правилам. Есть множество навыков, полезных в бою, кроме владения мечом. Навыков, в которых Коршунов намного более умел, чем его противник. Поединок – это то же соревнование. А что же это за соревнование, когда против гроссмейстера выступает любитель. Нет, может и любитель против гроссмейстера. Только не в шахматы. Как там пел Высоцкий? «Мы сыграли с Талем десять партий. В преферанс, в очко и на бильярде…» Правда, публика, которая ждет шахматного турнира, может не согласиться на партию в преферанс. Значит, надо, чтобы согласилась. Значит, надо создать такую ситуацию, когда сам факт соперничества станет выше формы. Создать ситуацию вызова для Комозика. Предложить ему соревноваться по правилам Коршунова, да так, чтобы войско не сочло, что Аласейа струсил. И так, чтобы отнюдь не глупый, хотя и упрямый Комозик не сообразил раньше времени, что игра идет уже не по его правилам… Думай, голова, думай! Неужели он, Алексей Коршунов, ученый-физик, кандидат наук, не сумеет перемудрить какого-то варвара?

– Ты все еще хочешь меня убить? – спросил Коршунов.

– Хочу, – честно ответил герульский рикс. – И убью.

– Угу. – Коршунов усмехнулся. – Ты меня напугал. Я уже убегаю.

– Беги! – ухмыльнулся Комозик. – Но не думай, что сможешь от меня убежать! Я поймаю тебя и разрублю на куски, как свинью!

– Ты?! Поймаешь меня?! – Коршунов расхохотался. – Ты стар и неуклюж, Комозик! Ты тиви свою не догонишь, если ей надоест с тобой возиться!

Это было оскорбление. Готы и герулы, хоть и научились пахать землю, по сути своей оставались охотниками. Лесными охотниками, для которых умение быстро передвигаться на собственных ногах (при необходимости – скрытно), умение преследовать зверя (или врага), догнать его, загнать, ценилось почти так же высоко, как умение убивать. Так что Коршунов знал, что делает. Теперь знал. Он все-таки придумал свою игру. И намеревался навязать ее Комозику. Сегодня утром Алексей встал за час до рассвета, провел рекогносцировку и просчитал все этапы. Если он сделает все, как надо, герульский рикс сыграет не по своим, а по его правилам. А уж там… как получится.

– Ты можешь убить только того, – продолжал Алексей насмешливо, – кто сам подойдет к тебе и подставит шею. Ты никогда не сможешь настичь и убить настоящего воина. Даже если он будет безоружен!

– Болтай что хочешь! – прорычал герул. – Тебя никто не слышит! И заката тебе не увидеть!

– Мечтай, Комозик! – воскликнул Алексей. – Мальцам и старикам одно утешение – мечтать! Мечтай! Но лучше оглянись! Все слышат меня! Все! – Коршунов махнул рукой, словно напоминая риксу герулов о теснящихся вокруг воинах. – И все слышат, когда я говорю: «Никогда тебе, Комозик, не догнать меня и не убить, если я сам не подойду к тебе и не подставлю шею! Не догнать и не убить, даже если у меня не будет оружия!»

– Ты лжешь! – взревел Комозик. – И все слышат твою ложь!

– Я лгу? – Коршунов расхохотался. – Ты слишком стар и неуклюж, Комозик, чтобы достать меня! Ха! – Он быстро расстегнул перевязь с мечом и бросил Агилмунду.

Шагнул вперед, показал открытые ладони. – Вот я! И оружия у меня нет! (Нож на поясе, ясное дело, – не в счет.) Мне не нужен меч, чтобы биться с тобой, Комозик! Убить тебя, старого и неуклюжего, – какая в этом слава? А ты, хоть с мечом, хоть без меча, – ничего мне не сделаешь. Ну вот я! – Коршунов вызывающе ухмыльнулся. – Попробуй взять меня, герульский рикс!

Стройный, невысокий, без доспехов, в легкой одежде, он казался совсем малышом рядом со здоровенным, облаченным в доспехи герулом. Жертва, а не противник.

– Я тебя убью! – прорычал Комозик.

– Ха! Ты до меня даже не дотронешься! Ты…

Комозик атаковал молча. Стремительно. Меч вылетел из ножен и обрушился на Коршунова с такой быстротой, что даже воздух взвизгнул. Алексей отпрыгнул в сторону, едва не задев Агилмунда (тот успел посторониться), уклонился от следующего удара, подпрыгнул, пропуская клинок под собой…

Толпа раздалась в стороны, освобождая место противникам. Никто не хотел случайно угодить под меч рикса герулов.

Впрочем, случайных движений у Комозика не было. Он орудовал клинком быстро и экономно. Алексей успевал уклониться, но отнюдь не играючи. Не будь его враг отягчен доспехами, Коршунову пришлось бы по-настоящему туго. Герул был старше его минимум лет на десять и килограммов на тридцать тяжелее. Но двигался бы Комозик ничуть не медленнее Алексея, не будь на нем тяжелых доспехов, в то время как на Коршунове – ничего, кроме тонкой ткани.

После нескольких минут атак, прыжков и уходов, топанья, шуршания и вздымания пыли до герула наконец дошло, что Коршунова ему не достать. И именно из-за доспехов. Тогда он аккуратно воткнул меч в землю, снял шлем и взялся за завязки панциря.

У Коршунова было искушение: прыгнуть и попытаться перехватить воткнутый в землю меч, но он прикинул расстояние, оценил противника (Комозик явно был наготове) и решил этого не делать.

– Вспотел? – сочувственно произнес Алексей. – Или блохи донимают? Ладно, раздевайся, я подожду!

И демонстративно скрестил руки на груди.

Герул не ответил – восстанавливал дыхание. Впрочем, запыхался он значительно меньше, чем надеялся Коршунов. Да, загонять этакую машину, способную биться несколько часов подряд, практически невозможно. А вот раздразнить и заодно приобрести симпатии окружающих (Алексей понимал: по местным понятиям уклоняться от схватки – позорно, а он, как ни крути, именно уклонялся) – совсем неплохо.

– Как-то ты скучно меня убиваешь, Комозик, – насмешливо произнес Алексей. – Топчемся всё на одном месте. Скучно! Давай, что ли, поразомнемся, места вроде хватает… – Он демонстративно повернулся к противнику спиной, одновременно опытным взглядом скалолаза изучая склон. Изрезанный трещинами мягкий камень не представлял особой сложности для подъема. – Пожалуй, – по-прежнему не глядя на Комозика, продолжал он, – я бы поднялся повыше. А то мы здесь здорово напылили…

И в этот момент герул, избавившийся наконец от доспехов, схватил меч и бросился на него.

Он был дьявольски проворен, этот рикс. Но все-таки Коршунов успел раньше: подпрыгнул, зацепился и проворно, как ящерица, полез наверх. Для скалолаза его уровня эта стенка была – как лестница.