– Могу ответить. На самом деле он служит не Маскарону. Он Анрио, а люди из семьи Анрио служили де Бриеннам еще со времен феодализма. Голиаф предан не Маскарону, а Габриель. Его статус трудно определить. С одной стороны, он кто-то вроде управляющего поместьем. С другой стороны, тесно связан с девушкой. Можно сказать, что этот человек выступает в роли ее опекуна и телохранителя. Он вроде бы член семьи, но в то же время… – Лэнсинг покачал головой, пытаясь привести мысли в порядок. – Он никогда не встречается с гостями Маскарона, хотя руководит всеми делами поместья. Что касается Ролло, с ним все по-другому. Он во всех отношениях является членом семьи. Они с Габриель как брат и сестра.

– Интересно, – сказал Кэм. – Голиаф наемный работник?

– Не могу сказать. Но если и так, то его наниматель – Габриель, а не Маскарон.

– А я-то удивлялся, – произнес Кэм, – почему он так повел себя, когда обнаружил девушку в Андели в подобных обстоятельствах.

– Ты должен быть благодарен ему, – заметил Лэнсинг. – Если бы Голиаф выдал Габриель Маскарону, свобода девушки могла быть ограничена, и нам было бы сложнее осуществить свой план. Ее и так на редкость хорошо охраняют, даже если предположить, что она тут всем заправляет.

– Я это учел.

– Значит, уже все готово?

– Давай пройдемся, и я посвящу тебя в подробности.

Кэм все еще думал о Габриель, когда прошел последний поворот лестницы, ведущей в его комнату. Лестница освещалась маленьким окном, но поскольку солнце уже начало садиться, а свечи еще не зажгли, они в полумраке столкнулись лицом к лицу.

Габриель отшатнулась от Кэма.

– Pardon, monsieur,[32]– приглушенно, словно задыхаясь, сказала она.

Девушка попыталась пройти мимо, но Кэм преградил ей путь, положив одну руку на перила, а другой упершись в стену.

Габриель отступила и осторожно посмотрела на герцога:

– Monsieur?

Как и принято было после революции, она никогда не обращалась к Кэму с упоминанием его титула – еще одно слегка раздражающее Кэма обстоятельство. Медленно, не торопясь, Колбурн поднялся на ступеньку выше. Габриель не отступила, хотя он, казалось, мог услышать, как бешено колотится ее сердце.

– Нас прервали, – произнес герцог по-английски. – Андели.

Из-под пушистых ресниц Габриель внимательно изучали герцога. Его улыбка была неожиданно нежной. Даже в холодных глазах англичанина, казалось, отразилось тепло. Девушка постепенно расслабилась и застенчиво улыбнулась в ответ.

– Андели, – повторила она.

Габриель подумала, можно ли попросить англичанина, чтобы он объяснил, как ему удалось так легко ее обезоружить. Его умению фехтовать можно было только позавидовать. Надеясь узнать его тайны, девушка приоткрыла рот.

– Саймон флиртует с вами? – спросил Кэм, медленно исследуя взглядом ее лицо. Он заметил зеленые огоньки под густыми ресницами.

Габриель покачала головой, потом пожала плечами.

– Флиртовать? Я не знаю такого слова.

– Это слово одинаково звучит и по-французски, и по-английски. Flirter, – добавил Кэм в качестве объяснения.

Ни проблеска понимания не появилось в ее взгляде.

– Могу я показать вам? – тихо спросил он.

На лбу девушки появилась едва заметная складка.

Что такое флирт? – спросила она, открыто и бесхитростно посмотрев ему в глаза.

Его рука скользнула на ее затылок.

– Doucement,[33]– сказал Кэм, когда девушка вздрогнули, ее кожа была теплой и гладкой, как атлас. – Тише. Это совсем не больно. Il пу a pas de la douleur.[34]

От первого прикосновения его губ она замерла. Кэм чувствовал затаенное дыхание Габриель. Ее руки легли на его плечи. Губы Габриель и Кэма едва касались. В его ласке не было ни угрозы, ни страсти. Кэм отстранился, но продолжал рукой обнимать шею девушки.

– Флирт, – сказал он. – Ничего страшного, правда?

Габи покачала головой, словно загипнотизированная. Кэм медленно наклонился к ней. На этот раз он не сдерживался. Когда она попыталась освободиться, он прижал ее к стене. Кэм словно заполнил ее собой, не спеша, медленно подминая ее маленькое гибкое тело. Габриель была теплым воском в его руках, мягкой, женственной, податливой. Герцог ощущал вкус сидра на ее языке, сладкий и пьянящий. Он все крепче и крепче прижимал свои губы к ее губам, заглушая ее жалобные стоны. Когда Габи запустила пальцы в его волосы, он окончательно дал волю страсти.

Это не входило в его планы. Кэм хотел преподать ей урок. Он ждал, что она будет сопротивляться, ненавидеть его, бояться. Но вместо этого он терял над собой контроль, воспламененный ее невинным ответом. Никогда раньше ни к одной женщине он не испытывал такого внезапного взрыва страсти. Когда Кэм отстранился от Габриель, его дыхание было частым и прерывистым. Он был изумлен, с его губ сорвалось неистовое проклятие. Габриель не поняла этого слова, но смысл происходящего был для нее ясен. По какой-то неизвестной ей причине англичанин обвинял ее в том, что случилось.

Девушка рванулась от Кэма прочь. Споткнувшись, она набросилась на герцога, словно шипящая кошка.

– Cochon[35]– крикнула девушка. – Сын свиньи! Если ты еще раз дотронешься до меня своими грязными лапами, я отрежу твое мужское достоинство (Габриель выбрала самое непристойное, самое мерзкое слово, какое только знала) и скормлю его твоим родственникам в свинарнике.

Она продолжала поносить Кэма бранными словами, когда тот захлопнул за собой дверь комнаты. Его смех заставил ее замолчать.

Медленно, изящно потянувшись, Габриель перевернулась на бок, смутно осознавая, что солнечные лучи начали обжигать нежную кожу ее груди. Прикрыв одной ногой другую, обнаженная девушка удобнее устроилась на твердом гранитном валуне. Ветер развевал гриву непослушных золотистых волос вокруг ее лица, быстро высыхавшего от дуновений благоухающего бриза.

Едва слышные звуки убаюкивали Габриель, словно колыбельная: вода ритмично плескалась о камень, на котором девушка загорала; маленькая рыбешка выпрыгнула на поверхность в поисках поживы; жужжали пчелы; множество насекомых гудело в траве, а ветер неустанно играл с листьями над головой Габриель. «Одна в раю», – тихонько издохнув, подумала она, впервые за долгое время довольная собой и миром.

Лениво приоткрыв глаза, девушка увидела силуэт судна, яхты. Габриель решила, что это игрушка какого-нибудь богача. Она и раньше замечала эту яхту, когда приходила в свою тайную бухточку купаться. Плавные, гармоничные очертания судна понравились Габриель. «Прекрасная яхта, – подумала девушка, но была слишком сонной, чтобы всерьез заинтересоваться, почему на судне свернуты паруса, что на нем за команда и какой груз. Достаточно было знать, что яхта слишком далеко, чтобы с нее можно было заметить девушку на берегу.