— Привет, Илья, — медленными шагами прохожу по палате. — Если ты хотел увидеться, то мог бы выбрать не такой изощренный способ.

Стараюсь шутить, но мой голос дрожит и кажется, что я вот-вот сорвусь и расплачусь. Но мне всё же удается развеселить Громова, потому что улыбка его становится шире.

— Здравствуй, Альбина, — произносит хрипловатым голосом Илья.

— Как ты…? — в горле образовывается тугой ком, мешающий мне нормально говорить.

— Кудряш, подойди ко мне, я не кусаюсь, — произносит Громов.

Я слушаюсь его и делаю несколько шагов навстречу. Сажусь на край кровати, осторожно тянусь к его руке и накрываю своей. Его синие глаза непрерывно на меня смотрят. Так глубоко и долго, что хочется в них утонуть.

— Я испугалась за тебя, Илья, — говорю почти шепотом. — Пообещай, что больше не станешь меня так пугать.

Громов приподнимает в воздух руку и касается моей щеки. Его прикосновение вызывает у меня целую гамму эмоций, потому что он гладит меня пальцами особенно нежно и горячо.

— Все будет хорошо, Кудряш.

Дверь в палату открывается, и медсестра Оля заносит штатив с медикаментами, которые нужно вводить Илье внутривенно. Всё же, реанимация — это не место для таких вот спонтанных свиданий и встреч.

Я отшатываюсь в сторону, делаю вид, что изучаю историю его болезни, но, судя по смеющейся улыбке Громова, из меня совершенно никудышная актриса.

* * *

— Прикроешь меня, я хочу свинтить пораньше, — просит Дашка под конец рабочего дня.

Заведующий отделением у нас очень строгий, поэтому опоздания и любые нарушения дисциплины заканчиваются прилюдной поркой и выговором.

— Ты куда собралась? — отрываю взгляд от бумаг и смотрю на подругу.

Она подводит губы красным, обильно пудрит нос. Распускает свои длинные волосы, и довольная собой, крутится перед зеркалом.

— На свидание, — звучит её ответ. — Он холост, никогда не был женат, ипотек и кредитов нет, и, кажется, совершенно не употребляет алкоголь.

— Закодирован? — спрашиваю шутя.

— Тьфу на тебя, Аля! — обиженно кривит губы подруга. — Лучше пожелай мне удачи!

— Удачи, Даш. Я правда надеюсь на то, что в этот раз у тебя всё получится.

Подруга убегает, оставляя меня в ординаторской одну. Рабочий день подбегает к концу, больничные коридоры опустели, а моё волнение за самочувствие Громова всё равно зашкаливает. За эти часы я уже, должно быть, достала медсестру Олю своими вопросами и звонками.

Во время обеденного перерыва я всё же собралась с духом и позвонила его матери для того, чтобы успокоить. Обычно такие слова мне даются с огромным трудом, но тут у меня нашлись мотивы и силы. Сказала, что нужно немного подождать и её обязательно пустят к сыну.

На столе вибрирует мобильный и я, не глядя на экран, снимаю трубку.

— Аль, ты скоро заканчиваешь? — спрашивает Ромка.

— Через полчаса буду свободна.

— Я хотел бы увидеть Илью. Устроишь встречу?

— Прости, у меня нет таких полномочий, Ром. Я даже матери его не разрешила приходить, пока Громова не переведут в общую палату.

— Жаль, — вздыхает Игнашев. — Давай я заберу тебя?

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Ромка заверяет меня, что будет возле больницы примерно через полчаса. Я начинаю собираться, но решаю ещё раз спросить у медсестры как там Илья. Прохожу по больничному коридору, иду к посту, но на месте никого не обнаруживаю. Ноги сами несут меня в палату Громова. Толкаю дверь от себя и замечаю, что Илья уже ходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он подходит к раковине и умывает лицо. Вид его полуобнаженного тела заставляет меня нервно сглотнуть. Он… мощный, сильный и по-прежнему красивый.

Увидев меня на пороге заканчивает умываться и закрывает ржавый кран. Тянет руку к полотенцу и вытирает капли воды, стекающие по лицу.

— Тебе, наверное, больно ходить? — спрашиваю, глядя на перебинтованный живот Ильи.

Спрашиваю не как врач, а как женщина у которой глядя на него душа болит.

— Не больнее, чем танцевать с вывихнутой ногой, — отвечает Громов.

Я улыбаюсь, потому что этот случай произошел со мной на свадьбе у наших старых знакомых. В разгар веселья я споткнулась и подвернула ногу, но уходить с танцпола не спешила, пока не выиграла один весёлый конкурс. Сейчас уже и не помню, в чём была суть и каким был выигрыш. Помню только, что Илья нёс меня на руках до травмпункта, а я смеялась, несмотря на боль, и твердила, что ещё не натанцевалась.

— Я тогда много выпила, — произношу, смеясь. — Поэтому боли почти не ощущала.

— Я бы тоже сейчас с радостью выпил, но мой лечащий врач мне не разрешает, — качает головой и делает шаги мне навстречу.

— Глупые шутки, Илья, — отвечаю с придыханием.

Упираюсь спиной в закрытую дверь и тяжело дышу. От него пахнет медикаментами, но этот запах будоражит мои чувства не меньше дорогого парфюма.

Он близко. Настолько, что смело берет меня за шею и приближает к себе. Его губы теплые, немного шероховатые и настойчиво целуют. Язык раздвигает мои губы и ласкает мой рот, вызывая легкое головокружение и отчётливую пульсацию внизу живота.

Обхватываю ладонями его колючие щёки и отвечаю на поцелуй. Одна рука Ильи свободно опускается на мою талию, гладит спину, скользит ниже и дерзко сжимает ягодицы, вырывая у меня из груди сдавленный стон.

Илья Громов — мой бывший муж, отношения с которым, как мне всегда казалось, остались далеко в прошлом. Сейчас для меня совершенно не имеет значения всё то, что было до этого и что будет после. Мои чувства к нему, словно птица Феникс возродились из пепла.



Альбина.

— Мне нужно будет сделать остановку по дороге. Не против? — спрашивает Рома, когда открывает для меня дверцу своей машины.

— Не против, — плюхаюсь на соседнее место и, закрыв глаза, откидываюсь на спинку кресла.