В конце концов Людовику надоело постоянно успокаивать свою любовницу, и он обратил внимание на принцессу Монако. Она охотно дала соблазнить себя. Их связь продолжалась всего три недели, так короля сильно утомила навязчивость принцессы, и он снова вернулся к Луизе. В 1666 году умерла мать Людовика, вдовствующая королева Анна Австрийская, у него не осталось никаких тормозов: через неделю Луиза де Лавальер стояла на мессе рядом с официальной женой короля Марией-Терезией.

Именно тогда внимание короля постаралась привлечь к своей особе еще одна фрейлина королевы Франсуаза Атенаис, красивая, и острая на язык женщина. Она уже два года как была замужем за маркизом де Монтеспаном, но была супругу неверна. Людовик вскоре попал под ее чары. А Луиза, снова разрешившись от бремени, затаилась в своем особняке и опять принялась страдать. Но король любил театральность и на одном представлении дал обеим любовницам одинаковые роли. Все сразу поняли, что обе дамы будут делить любовное ложе с королем. Но не тут-то было — Людовик даровал титул маркизы Луизе Лавальер и признал ее третьего ребенка своей дочерью (оба ранее родившихся мальчика умерли во младенчестве). Разгневанная госпожа Монтеспан побежала к жене короля, Марии-Терезии. Та лишь сильно плакала и тоже ничего не могла понять. Такого явного бесстыдства давно не было во Французском королевстве.

После этого Луиза Лавальер еще раз родила королю сына. Он получил титул графа Вермандуа. Обозленная неудачей, госпожа Монтеспан кинулась к колдунье, которая вручила ей пакет с «любовным порошком» для короля, состоящий из обугленных и растолченных костей жабы, зубов крота, человеческих ногтей, шпанской мушки, крови летучих мышей, сухих слив и железной пудры. В тот же вечер коварная соблазнительница подсыпала Людовику эту гремучую смесь в суп. Тот съел его как ни в чем не бывало и — вы не поверите — упал в объятия маркизы де Монтеспан! Колдовское зелье, как ни странно, подействовало! Луиза была посрамлена.

Затем у короля была еще целая вереница женщин, с которыми госпоже де Монтеспан приходилось сражаться за его любовь. Она еще не раз прибегала к колдовскому зелью, чтобы отвадить Людовика от других любовниц, а одну из них, мадам де Фонтанж, даже отравила. Монарх догадывался, конечно, кто это сделал, и с той поры охладел к ней. Потом в жизнь короля вошла еще одна Франсуаза, на сей раз госпожа де Ментенон. Она была воспитательницей детей мадам Монтеспан. На этот раз постельных сцен не было — мадам де Ментенон всячески старалась вернуть ветреного короля в семью, давала ему советы, умело и ненавязчиво вмешивалась во все дела и в итоге стала для него необходимой. Дело дошло до того, что король настоял на их тайном браке. Он был заключен в 1684 году и с тех пор Людовик забросил свои похождения по женщинам. При дворе были запрещены игривые выражения, дамы и кавалеры не могли открыто объясняться в любви, а кокетки были вынуждены скрывать свои чувства под маской благочестия.

В 1707 году умерла маркиза де Монтеспан, но король никак не опечалился ее смертью. «Для меня она уже давно умерла», — заявил он. В 1715 году в возрасте 77 лет тихо скончался и сам Людовик XIV, великий грешник и прелюбодей, управлявший Францией в течение 72 лет. Заметим, что своих детей, которых у него было не меньше, у Петра I, король никогда не бросал, и даже если не признавал их официально, то всегда обеспечивал им титул и приличное содержание.

«Любил Его Величество женский пол», — отметил один из современников Петра. Скажем больше, он даже вел специальный «Постельный реестр», куда заносились все женщины, которыми Петр овладел. Интересно было бы на него взглянуть! Однако в архивах его нет. Наверное, он уничтожен самими Романовыми, чтобы не компрометировать своего предка. Интересно, что сама Екатерина подыскивала для мужа любовниц — «метресс», как их называли на французский лад.

Мы уже писали в начале очерка, что Петр никого и никогда не любил. То же самое относится к его детям — бастардам. Он никого не признавал за своего ребенка и никогда не помогал никому из них. Император неоднократно высказывался в том духе, что если наследник способен хоть к чему-либо, то он и сам пробьется, поднимется и помогать ему не нужно. Некоторые действительно пробились, как, например, Румянцев, но большинство не поднялись из ничтожества, особенно дети женщин из простонародья. Очень может быть, что некоторые из ныне живущих, сами того не подозревая, являются потомками Петра!

Петр никогда не общался и с собственными детьми. С бедным Алексеем, рожденным от первой жены Евдокии Лопухиной, он никогда не разговаривал, не воспитывал, да и вообще не интересовался им. Алексей видел своего отца всего пару-тройку раз. Лишь в 15 лет цесаревич получил повеление (!) явится ко двору. Но Петр и здесь его никак не выделял, но требовал от него, чтобы тот разделял его интересы и пристрастия. Это было психологически невозможно. Требовать от совершенно заброшенного парня, чтобы он любил отца и был ему предан, было бы вопиющей несправедливостью. В итоге Алексей погиб под отцовскими пытками. «Ласков», ох и «ласков» был государь…

То же самое относилось к детям от Екатерины. Какие-то чувства у него были лишь к младенцам Петру и Павлу, но они умерли, а остальные были женского пола, на которых Петр и вообще никакого внимания не обращал.

Он даже подвел своеобразную философию под отношения с женщинами: «Забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником любовницы хуже, нежели быть пленником на войне; у неприятеля скорее может быть свобода, а у женщины оковы долговременны». Очень нехитрая, скажем, мысль — свою распущенность, непостоянство и неуважение к женскому полу он прикрывал необходимостью службы! Лукавил Петр Алексеевич, ох как лукавил…

И еще одно замечание относительно поведения Петра с женщинами. Многие думают, что многочисленные любовницы царя просто боялись его, а тем более боялись отказать ему в интиме. Это отчасти верно, но только отчасти — Петр действительно производил страшное впечатление: огромного роста и силы, с бешено вращающимися глазами, страдающий эпилептическими припадками, он действительно мог вызывать страх. Тем более что никаких нравственных ограничений он не признавал. Он ни от кого не скрывал своих связей и, более того, во время развлечений в компании мог уестествить какую-нибудь из своих приближенных дам прямо на глазах у всех, даже не спрашивая ее разрешения. И возражать ему действительно было опасно, ведь он за отказ от секса мог и на дыбу поднять и палкой побить. С Петра сталось бы. Отказ в сексе Петру расценивался бы им как оскорбление «Его Величества». Петр спал даже со своими родственницами! Как пример этому можем привести записки современника: «В Берлине царь встретился со своей племянницей, герцогиней Мекленбургской, поспешно пошел навстречу ей, отвел в комнату, где уложил на диван, а затем, не затворяя двери и не обращая внимания на людей в приемной, предался, не стесняясь, выражению своей необузданной страсти». Можно сказать, что он не пропускал ни одной юбки, и «спал» со всем, что шевелится, женского пола. И не только женского, заметим, но об этом потом.

Но, с другой стороны, круг женщин, с которыми он «общался», был вполне доволен такой участью! Скажем больше — немало среди них было охотниц переспать с Петром ради каких-либо выгод для себя или их мужей. За примерами далеко ходить не надо — тот же Григорий Распутин уестествлял дам из высшего общества по их же просьбе ради продвижения мужа по службе или ради каких-нибудь преференций для себя. А бедный Лаврентий Берия! Сколько на него собак навешали! Якобы он заставлял своих адъютантов похищать женщин прямо на улицах, а потом творил с ними всякие непотребства. Да многие бы из них просто кипятком писали, лишь бы оказаться в постели у члена Политбюро и могущественного шефа НКВД! Небось что-нибудь, да обломиться… Некоторые дамы до сих пор с тоской вспоминают, как их «насиловал» сам Берия! Прямо как в той песенке про «бабушку-старушку», которую изнасиловали во время бандитского налета, а она мечтала пережить еще один такой налет!