– А сколько там?

– Одиннадцать.

– Мало.

– Остальные в поселке, еще… – я задумался, – еще семь.

– Мало.

– Хорошо, сейчас свяжусь с Михалычем, пусть пройдет по новеньким.

– Все равно мало.

– Я понимаю. Срочно «Аврору» на связь, выяснить местоположение, если успеют прибыть хотя бы за два часа, пусть бросают то, что на буксире, груз за борт и летят к нам. И сделать вызов по руководителям участков, в ружье и сбор на пирсе. По всей боевой группе радиостанции на 25-й канал.

– Понял, – ответил Дима-связист, только вошедший в помещение, и сразу же выбежал обратно.

– Так… на НП один боец и пулемет… усилить, еще одного послать, два короба пусть с собой возьмет.

– Есть, – кивнул Максим.

– Макс… На «Мандарине» в пирамиде еще ПКМ с двойным БК, в ящике внизу пара гранат, забери и жди на пирсе.

– Есть.

– Стой. Буди Ирину, пусть оббежит все дома по поселку, оружие наготове, из домов не выходить, любой чужой – враг.

– Может, тогда в колокол пусть на НП звонят? – предложил Макс.

– Нет, будет неразбериха и паника. Это не нужно.

– Ясно, – кивнул Макс и вышел.

Я побежал от форта к дому. Бежал так, что уже через минуту забились все мышцы на ногах. В дом вошел как можно тише, и подошел к Свете… она не спала.

– Что-то серьезное?

– Да, Света, вторжение. Детей разбуди, возьмешь мой карабин, из дома не выходи. Отсюда хорошо видно пирс и пролив. Будь внимательна.

Открыл замок сундука и достал АКМ, одел разгрузочный жилет и свой пояс, в кобуру которого сунул обрез, достал три гранаты и, вкрутив запалы, положил в подсумки разгрузки. Проверил боекомплект, все в норме. Скинул легкие туфли, повязав портянки влез в берцы и направился к выходу.

– Сережа, подожди, – почти вскрикнула Света и кинулась мне на плечи.

– Все будет хорошо, – ответил я, обхватил ее лицо руками и поцеловал, – береги детей, пусть не высовываются.

Вышел во двор и направился в сарай, прихватить в сумку кое-что нужное. Спустившись к пирсу, обнаружил толпящийся в волнении вооруженный народ. Сразу заметил еще сонного Федора, АКМ в его руках смотрелся как игрушечный.

– Федя, пять человек бери, заводите «Мандарин» и на новый пирс, занимаете оборону. Заводишь генератор, прожекторы на пролив, врубишь по команде, рацию на 25-й канал поставь.

– Хорошо, Николаич, – пробасил он, потом выдернул из группы стоявших рядом людей пять человек и убежал по мосткам к боту.

– Ты и ты, – обратился я стоявшим рядом со мной парням, – вон под навесом ГСМ шесть бочек столитровых, с ручками такие, в каждую литров по двадцать солярки и бензина вперемешку налейте и на катер «монаха».

– НП мыса, как дела? – сказал я в рацию.

– Ничего не видно.

– Понял, как только что-то заметишь сразу в канал доклад.

– Принял.

– Вы двое, держите пирс, и как в кино, «ни шагу назад».

– Ясное дело, Николаич, хрен я сюда кого пущу, – ответил абсолютно бандитского вида парень.

– А вы двое, вот туда в поле, левее пирса и за валунами укройтесь.

С дороги донесся звук ровно работающего дизеля, ехали хуторяне в кузове микрогрузовика.

– Так закиньте в катер шесть валунов, чтобы в одного поднимались… ага такие… пойдет.

Хуторяне высыпали из кузова и побежали ко мне, и Михалыч не отставал.

– Чаво стряслося, Николаич? – спросил он меня.

– Есть очень большая вероятность нападения на остров, с моря, силами до шестидесяти человек.

– От етицка сила, – топнул он ногой, – ну командовай.

– Бери четверых, садитесь обратно в грузовик и поднимайтесь к кирпичному цеху, будете мобильной группой. Все станцию на 25-й канал.

– Вот же кожаный ремень… – развернулся и пошел к машине Михалыч, сотрясая воздух какими-то неимоверными ругательствами.

– Так, вы четверо, со мной, в катер.

– Мне куда со своими? – удерживая пулемет за ствол на плече, спросил Макс.

– Сейчас вернусь, берешь катер и уходишь с Васиному, там прячешься за мысом у берега и ждешь команды… что бы ни происходило, не раскрывайте себя, ждите.

– Понял.

Долетели до Васиного острова, я оглянулся и посмотрел на Сахарный, примерно километр, может меньше. Выбежал на берег, привязал леску из катушки к какому-то пню и обратно.

– За руль и тихо пошли вот так, – указал я рукой, а второй удерживая на карандаше катушку лески. Катер развернулся и отошел от острова метров на сто.

– Все стоп. Булыжник обвязывай, – достал я из сумки большую шпулю капронового шнура и передал одному из хуторян, – молодец, булыжник в воду.

Через полминуты шпуля прекратила разматываться.

– Две бочки в воду, ага… скрепите. Режь шнур и к бочке. На, подержи леску, не отпусти!

Я наклонился к бочкам и привязал одну из гранат проволокой к одной из ручек. Хорошо, теперь разогнуть усики, вот… леску… дать слабины немного, ага, есть.

– Так, шнур привязывай вот тут, и трави помалу его, не дергай, а то… не дергай, в общем.

Парень, державший шпулю со шнуром, громко сглотнул и трясущимися руками начал разматывать шнур.

– Нет, так не пойдет. Тебя как зовут?

– Юра.

– Слушай, я сам боюсь, что аж в штаны готов наделать, но жить хочется еще сильнее… а тебе хочется?

Юра быстро закивал.

– Вот, поэтому успокойся, и просто внимательно слушай и делай то, что говорят, и все у нас получится. Хорошо? Все, вперед медленно пошли.

Отошли от первых бочек примерно на двести метров. И повторили процедуру. Булыжник-якорь, шнур и две бочки. Привязал шнур от первых двух к чеке гранаты, немного дав слабину, закрепил.

– Все к пирсу, поехали. – Катер задрав нос пошел к Сахарному. – Стоп тут, – скомандовал я, когда до пирса оставалось метров двести. Опустили еще один «подарок». Потом я выволок из ниши у дна спасательный жилет, отрезал ножом кармашек, где был маячок – маленькая лампочка, которая начинала светиться, если элемент питания попадал в воду, опустил его в море и примотал проводок к ручке, чтобы маячок было видно только со стороны пирса.

– А это зачем? – спросил уже успокоившийся Юра.

– Чтоб я с пирса видел дистанцию и место установки мины.

– А-а-а, – протянул тот.

Все, привязав к чеке шнур, разогнул усики… все, теперь медленно к пирсу.

Выбрались на берег. Я осмотрелся и, указав на кучу сваленных запчастей от автомобилей, что была выше пирса метров на двадцать, сказал: