Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Званому гостю много места надо,
Много места надо и честь большая,
А незваному гостю как Бог пришлет.
Когда ссыпщики поели, попили, начались забавы молодецкие, стали молодцы между собою бороться, драться на кулаки и примерно сражаться: то были новгородские забавы; но они нередко переходили в дело серьезное, под пьяную руку. «От того боя кулачного, — говорит песня, — учинилась драка великая». Василий стал разнимать драку. Тут кто-то из мужиков по прежней злобе, а может быть, и невзначай, оплел его по уху. Тогда Василий крикнул громким голосом:
Гой еси, ты, Костя Новоторженин,
И Лука, Моисей, дети боярские!
Уже Ваську меня бьют!
Тут бросились к нему молодцы. Вся толпа выхлынула на улицу. Пошла потеха. Мужикам достается; они кричат, ревут, а Василий видит, что ему везет счастье, разгорячился, крикнул на весь мир:
Гой еси вы, мужики новгородские!
Бьюсь с вами о велик заклад:
Напущаюсь я на весь Новгород
Битися, дратися,
Со всею дружиною хораброю;
Тако вы меня с дружиною побьете Новым городом,
Буду вам платить дани, выходы по смерть свою,
На всякой год по три тысячи;
А буде же я вас побью —
И вы мне покоритеся.
То вам платить мне такову же дань!
Мужики новгородские смекнули, в чем дело. Василий надеется на свою дружину и думает, что его противников только и есть, что на братчине; но мужики связаны со всем Новгородом. Такого народа много найдется, что станет за них, если дело на то пойдет. У всех есть приятели. Мужики говорят ему:
Ай-же ты Васильюшка Буслаевич!
Загадываешь загадку великую:
Когда ты, Василий, удаль е.
Пойдем же драться на мостик, на Волховский,
На тою на реченьку на Волхову:
Ты со своима с дружинами хоробрыма —
А мы будем драться всем народом.
Василию нельзя было идти на попятную. И вот ударились об заклад; написали запись, приложили руки, заложили головы. В записи постановлено: «Василию идти на волховский мост. Поставить на мосту три заставы: Василий должен перейти через все заставы; если его свалят где-нибудь на мосту, заклад проигран и его тогда казнят; а если он пройдет все три заставы и собьет всех своих противников, тогда ему заплатят». Черта чрезвычайно любопытная; она открывает для нас много в старой действительности. Такие заклады, как видно, были в обычае, и этим-то, быть может, могли бы объясниться буйства в Новгороде. Историческая основа этого дела та, что тогда образовалось две удалые партии: одна Васильева, другая противная; одна под рукою знатного, богатого боярина; другая из толпы черни, молодчих людей; и держали они заклад: чья сторона одолеет в драке на мосту.
Обе стороны составили договор и подписались. Запись эта получала юридический характер. Само новгородское правительство ее признало. Матушка, узнавши, что ожидает ее сына, побежала к новгородскому князю хлопотать: нельзя ли как-нибудь приостановить спор. Но что тут может сделать князь, когда договор написан и подписан с обеих сторон? Князю оставалось только казнить Василия, когда ему противная сторона выдаст его. И князь отвечает матушке: «Тогда прощу, когда голову срублю».
Началась свалка на мосту, — правильная, законная. Храбрая дружина Буслаева одолевает. Тут противники, чтоб не проиграть окончательно заклада, побежали к матери Василия, принесли ей подарки и стали просить:
Матера вдова Амелфа Тимофеевна!
Прими у нас дороги подарочки:
Уйми свое чадо милое!
Старуха, естественно, склонна к тишине и спокойствию. Она посылает девушку-чернавушку взять Васеньку с побоища и привести к ней домой. Богатырь, от которого трясется вся улица, покоряется безропотно:
Прибежала девушка-чернавушка,
Схватила Ваську во белы руки —
Потащила к матушке родимой,
Притащила Ваську на широкой двор.
Покорность эта в духе тогдашних нравов и понятий. В семейном быту власть матери считалась священнее и выше власти отца. Без материнского благословения не было удачи в жизни. Рьяный, неугомонный молодец делался ниже травы, тише воды перед матерью. Тут был чистый расчет. Что же, если удалец не послушает, какая из этого ему корысть? — Материнского благословения не будет: и ему удачи не будет; и сила его будет не в силу. Оттого и Василий так покорно отправился вслед за девушкой-чернавушкой. Мать заперла его. Песня за то называет ее неразмышленной:
А и та старуха неразмышлена —
Посадила в погреба глубокие
Молода Василья Буслаева,
Затворила дверьми железными,
Запирала замки булатными.
Действительно, старуха не рассудила, поступивши так с Василием. Заклад был сделан; договор подписан. Драка не прекратится от того, что Василия нет на улице. Противники его умышленно рассчитали, что без Василия дело обратится на их сторону, а потому хитро и постарались отвлечь его от боя. Дружина осталась без атамана. Противники стали одолевать. Тогда пошла девушка-чернавушка к Волхову; и проходила она мимо побоища и видела, как одолевали мужики Васильевых побратенников; они подбежали к ней и стали говорить:
Гой если ты, девушка-чернавушка!
Не подай нас у дела ратного,
У того часу смертнаго.
Иначе — они просили, чтоб она освободила Василия. Но мужики-противники, завидя ее, бросились на нее:
И тут девушка-чернавушка
Бросала она ведро кленовое,
Брала коромысло кипарисово;
Коромыслом тем стала она помахивати
По тем мужикам новгородским.
Как ни эпичен кажется этот образ героини, но он не совсем лишен исторической действительности. В новгородских женщинах была мужественность; в суде, когда дело доходило до поля, жонка с жонкою становилась на бой — дело было обычное и законное. Не мудрено, если и девушка-чернавушка из Буслаева дома богатырски отмахивалась от мужиков.
И тут девка запыхалася,
Побежала ко Василию Буслаеву:
Срывала замки булатные,
Отворяла двери железныя:
— А и спишь ли Василий или так лежишь? —
Твою дружину хорабрую
Мужики новгородские
Всех прибили, переранили.
Булавами буйны головы пробивалы.
Девушка-чернавушка освобождает сама Василия. Но может быть, и матушка тогда не противилась; матушка должна же была одуматься и рассудить, что если Васильеву дружину победят, то доберутся до ее дома и тогда придется ее сынку плохо. Как бы то ни было, Василий, освобожденный из заключения, бросается стремглав; — не попало — говорит песня — палицы железной; попалась ему ось тележная — обычный образ для означения храбрости героя, который так силен и ловок, что и с таким плохим оружием может творить чудеса! Выскочил Василий, и не достиг еще моста, где дружина его, изнемогая, отдавала бока свои под мужичьи кулаки и палки… Вдруг пред ним явление — старчище-пилигримище; на плечах у него трехсотпудовый колокол. То его крестовый (то есть, крестный) батюшка. Был он, как видно, когда-то и сам молодец-богатырь, а теперь уже удалился от мира и уединился в Кириллов монастырь. Мужики упросили его явиться посреди свалки и остановить Василия: они думали, что Василий, видя пред собой крестного отца и притом отшельника, посовестится ударить его. Он кричит ему: