— Леди Догейн, — Лансер не сдержал ироничную улыбку, — у меня здесь вассалы, гарнизонные, слуги… Я окружен помощниками!

— Но ни один из них, — она отстранилась, хотя хотела бы остаться на таком близком расстоянии, когда кожей лица можно ощутить его горячее дыхание. Но знала: задержись она рядом с ним еще хоть минуту — потеряет самообладание. Вздохнув, она заявила, — ни один из них не сможет помочь вам так, как я могу.

Лансер не мог с ней поспорить. Одно ее касание пробудило в нем такое могущество, такую решительность…

Катрина воспользовалась его молчанием и поспешила уйти, пока принц не нашел аргументы. Она знала, что он обязательно их найдет, и разговор об отъезде обязательно всплывет снова. Но сейчас, в этот раз, она должна была выйти из разговора победительницей.

— Я остаюсь, — проговорила она, заворачивая на главную аллею сада, — и вы ничего с этим не сделаете.

Он знал, что это не так. Он знал, что не успокоится, пока не найдет способ спасти Катрину, увезти ее подальше от Хозяина Зимы. Но не решился с ней спорить.

Она уходила с гордо поднятой головой, а ее щеки горели румянцем от смущения и радости. Ей было лучше от мысли, что она поможет принцу сражаться.

Лансер ухмыльнулся. Разумеется… Разве могла покорить его сердце девушка, которая не желает биться за себя, за своих близких, за своих подданных?

Быть может, Катрина не выходила в доспехах на поля сражения, не обнажала меч перед кровным врагом, но она была воином. Настоящим.

Просто ее броней была воля, ее оружием — вера, ее боевым скакуном — решительность.

С таким соратником, подумалось Лансеру, ни одна война не страшна…

Он лег спать на пол. Кровать, как и предвещала кукла с каминной полки, оказалась невероятно мягкой и теплой. А от простыней пахло такой притягательной чистотой…

Так уютно, так удобно не было ни в одной другой комнате, где мальчику доводилось ночевать. И это настораживало. Бенжен был благородных кровей, он бывал в усадьбах, замках и даже дворцах. И нигде от перин не исходил такой манящий запах, нигде так сильно не клонило в сон, нигде еда не источала такой потрясающий аромат…

И это место, место давшее фору жилищам богатейших и влиятельнейших людей — какая-то забытая лачуга, что одиноко стоит посреди морозной степи! Разве может это быть правдой? Нет, не может.

Бенжена одолевала тревога. Что это за место, что это за женщина, что это за кукла?.. Происходящее больше походило на одну из страшных сказок, которые рассказывают детям в назидание.

Пажу начало казаться, что он и вовсе спит. В таком случае оставалось надеяться, что уснул он в крошечной, но уютной каморке в замке принца, а не потерял сознание, пробираясь сквозь метель в Небесами забытом месте.

Однако если это действительно реальность. Невероятная, необъяснимая реальность… То он должен бороться.

Словно сильные чары, сон накатывал на него волнами. С каждым таким наплывом Бенжену все сложнее становилось сопротивляться. Несмотря на то, что под спиной был твердый пол, а в животе протяжно урчало от голода, глаза слипались, подступала зевота, а желание перевернуться на бок и уснуть обретало необоримую силу.

Но он держался. Держался изо всех сил.

Бенжен заставлял себя концентрироваться на звуках. На тихом скрипе пола, на шагах хозяйки, на хлопании дверей. Он ждал, когда все стихнет. Когда хозяйка заснет, и можно будет вернуться к кукле на каминной полке.

Услышал бы Бенжен этот план от кого другого — назвал бы сумасшедшим. Однако отрицать правду не было смысла: сейчас странная говорящая игрушка — его единственный шанс разобраться. И, вероятно, спастись.

Вскоре все начало стихать. Посуда больше не гремела, не раздавался цокот невысоких каблуков и сиплое дыхание.

Бенжен напряженно вслушался. Даже метель не различить… Хотя он не сомневался, что буран еще не стих, что он бушует за окном.

Мальчик поднялся осторожно, приблизился к двери. Застыл, вновь прислушиваясь.

Никого.

Бенжен медленно нажал на дверную ручку. Щелчок. Дверь отворилась. Со скрипом. Намного громче, чем он хотел бы.

Паж закусил губу нервно. Впрочем, никто не услышал.

В коридоре было тихо, темно и холодно. Так холодно, будто во всем доме раскрыли окна и выпустили наружу тепло.

В воздухе витала пыль, она же осела на мебели. Как странно… Бенжен готов был поклясться, что еще вечером все здесь блестело чистотой и порядком!

Он медленным шагом двинулся в сторону лестницы.

В углах на балках выросла паутина, деревянные доски пола отсырели и начали гнить, ковры выцвели, серванты опустели.

Если бы пару часов назад Бенжен не проходил по этому же по коридору, если бы не помнил, тепло и свет, наполняющие его, запах мяса и сладкой выпечки, витавший в воздухе, решил бы, что оказался в давно заброшенном доме.

Когда все здесь успело перемениться?

Он спустился. На первом этаже, где располагалась кухня и гостиная, было еще холоднее. Пол застелило тонким слоем снега, иней покрыл мебель.

Бенжен поежился и обхватил себя руками. Найти бы свою дубленку… Куда хозяйка ее унесла? И где она сама?

Стало страшно. Колени задрожали, Бенжен вдруг почувствовал, что сейчас расплачется… Сразу же вспомнилось лицо лорда Догейна, сухое, строгое. Он постоянно говорил, что мужчины не плачут. Не боятся. Не сомневаются.

Но Бенжен всегда боялся, всегда сомневался… Вероятно, мужчина из него уже не получится, тогда… Тогда можно позволить себе разрыдаться от страха и отчаяния?

Нет. Мальчик поспешил взять себя в руки. Не время и не место раскисать. Может, он не так силен и храбр, как любой рыцарь, но умирать он все равно не собирается. Особенно в этом странном месте, на глазах (или от рук?) хозяйки этого странного дома.

Он добрался до каминной полки. Куклы утонули в небольшом сугробе. Бенжен помнил, где сидела его помощница, и стряхнул снег.

Пожухлая, промокшая и как будто состарившаяся за пару часов, она встретила его безжизненным взглядом стеклянных глаз.

Бенжен взял ее в руки, внимательно всмотрелся, ожидая ее ответа. Но игрушка молчала.

— Я… — он нахмурился, — это я. Я пришел, как ты и просила, — шепчущий голос вздрогнул.

Мальчик вдруг ощутил себя идиотом. Что если… Что если кукла не разговаривала? Что если ему привиделось? Или хозяйка все же околдовала его? Вдруг это ловушка?

Он встревоженно оглянулся. Нет. Если бы была ловушка — он давно бы попался в нее.

— Бенже-е-ен, — пропел знакомый девичий голос.

Одновременно со страхом в груди вспыхнула радость. Впрочем, Бенжен все еще не мог отделаться от мысли, что здесь творится неладное, что его обманывают.