Карл Анжуйский стоял слева от Людовика, окруженный рыцарями из своей свиты. Он был моложе короля, на вид ему можно было дать лет двадцать шесть, он был худым, с растрепанной бородкой и такими же непослушными, растрепанными и выбивающимися из-под малинового берета волосами. Худоба Карла бросалась в глаза постоянно: костлявые пальцы с большими шишками, тонкие ноги, впалые щеки – как бы он ни повернулся, какую бы позу ни принял, он неизменно выглядел очень худым. Он напоминал Иисуса Христа – настолько благородно-изнеможденным был его облик.

Фанфары возвестили о входе графа Пуатьерского в замок, приветственные крики доносились из коридоров в зал, граф шествовал со своей свитой навстречу королю и братьям, держась в меру почтительно и в меру равнодушно. Это был высокий, безбородый блондин, значительно больше похожий на короля, чем другие братья. Граф Пуатьерский был, пожалуй, еще большим воякой, чем Роберт, но старался, чтобы это не бросалось в глаза. Единственное, что выдавало его, был меч, который он всегда носил у пояса. Если бы не меч, невозможно было бы поверить, что этот человек возглавлял несколько лет борьбу с катарами на юге. И что он стоял за ужасной резней, которая явилась итогом страшной многолетней войны французов с французами во имя веры.

Зал заполнялся прибывшими вместе с Альфонсом рыцарями, богослужителями и дамами. Вскоре он был забит до отказа, те, кто не успел попасть внутрь, толпились в коридоре. Альфонс подробно изложил королю ситуацию во Франции, сообщив и о том, что умер граф Тулузский, предводитель катаров, и теперь Лангедок принадлежит его дочери, Жанне Пуатьерской, жене Альфонса, а соответственно, и французской короне. Короля эта весть обрадовала, а на лице Жанны, что встречала супруга вместе с остальными, невозможно было прочитать, что она чувствует в связи со смертью отца. Мужа своего она не любила, и злые языки поговаривали, что она не подпускала его к себе, поэтому у них, несмотря на продолжительный брак, не было детей. Затем Альфонс рассказал о тех, кто прибыл с ним, и как прошло их путешествие на Восток.

– А что слышно о Сицилии и Неаполе? – спросил брата Карл.

И Альфонс ответил, что из Неаполя он привез весть, которая обрадует одного из рыцарей в свите Карла. Но он не пожелал раскрыть сути весточки, сказав, что она больше уместна за праздничным столом, нежели на официальном приеме. Решено было не медлить с обедом.

________________________________________________________

*Жан Жуанвилль станет хронистом седьмого крестового похода. Именно благодаря его записям до нас дошли подробности тех далеких событий.

– Так что же за радостную весть вы привезли, граф? – спросил Карл Анжуйский. Он указал рукой в перстнях на свою свиту и спросил, глядя на брата, для кого из его рыцарей предназначена эта новость.

– Не спешите, брат мой, – откидываясь в кресле и самодовольно улыбаясь, ответил Альфонс. – Сначала я выпью вина за здоровье всех супруг ваших рыцарей, – и, подняв свой бокал, он поприветствовал им рыцарей Карла.

– Думаю, что ты не знаешь, Альфонс, о страшной трагедии, которая постигла одного из моих друзей, что служит у меня. Твоя приветственная речь лишь усугубит его страдание. Незадолго до отъезда его жена вместе с сестрой пропала в лесу недалеко от Неаполя, скорее всего, став жертвой разбойников.

Альфонс, казалось, не слушал брата, цедя вино и разглядывая рыцарей Карла. Наконец его взгляд остановился на сумрачном лице одного из них. Мужчина невысокого роста, широкоплечий, с мускулистыми руками, смотрел на него из-под густых черных бровей. Его лоб был низким, на него падали тонкие черные кудряшки. Глаза были большими, миндалевидными, очень красивыми. Нос приплюснутый, маленький, губы тонкие и бесцветные. Весь он производил впечатление широкого и мощного силача, готового к атаке и сражению. В отличие от остальных, он был одет в черные одежды с нашитыми на спине и груди красными крестами.

– Дон Висконти, не правда ли? – спросил Альфонс, глядя на него. – Это вы потеряли жену?

– Да, сир, – глухо ответил Николо Висконти, поднимая голову, – моя жена, к великому сожалению и скорби, погибла.

Голос его дрогнул, и он умолк.

– А ведь счастливая новость, которую я привез, предназначается именно вам, дон Висконти, – Альфонс поднялся и, подойдя к толпе придворных и рыцарей, вывел оттуда женщину, при виде которой Николо Висконти почувствовал, как леденящий ужас охватывает его.

– Ваша жена жива!

Висконти не мог двинуться с места, беспомощно глядя, как к нему через всю залу движется призрак жены. Она была одета в незнакомое синее платье, на голове была белая манишка, но ее лицо он узнал бы из сотни похожих лиц. Округлое, с высоким лбом, тонкими бровями, светлыми глазами с длинными ресницами, маленьким, соблазнительным ртом. Ямочка на щеке от улыбки и то же божественное величие в движениях, что всегда завораживало публику. И сейчас весь зал замер, глядя на донну Анну, идущую под руку с Альфонсом. Она смотрела на мужа с укором и улыбалась, словно не понимая, почему он не рад ей.

В толпе придворных Герцог благодарно кивнул Анвуайе: это он познакомил донну Анну и графа Пуатьерского тем утром в дороге, и это знакомство обеспечило донне столь эффектное появление на публике.

– Это не моя жена! – в отчаянии крикнул дон Висконти, испугавшись, что она подойдет к нему близко. Донна Анна вздрогнула и остановилась. Все смотрели сейчас на них, замерев в ожидании.

– Это не моя жена! – повторил дон Висконти, с надеждой глядя на Карла Анжуйского.

– Но, дон Висконти, мне кажется, что это и есть донна Анна, – негромко, пытаясь успокоить его, сказал Карл.

– Вы поступаете крайне вызывающе, дон Висконти, – заметил Альфонс Пуатьерский, оставляя руку донны и подходя к Николо. Он ожидал вовсе не такой реакции, полагая, что счастливое возвращение женщины добавит обеду привкус праздника.

– Говорю вам, это не она! Моя жена умерла! Как жестоко шутить со мной такие шутки! Кому как не мне знать, моя она жена или нет!

– Полноте, дон Висконти, – заговорила мягко донна на французском. – Кому как не вам знать, что я ваша жена. Вы немного удивлены, это верно, я не смогла предупредить о своем спасении, но я надеялась обрадовать вас.

– Это ведьма! Она приняла облик моей жены! – выкрикнул Николо и почувствовал, как его горло сдавила невидимая рука. Земля ходила ходуном под ногами, готовая разверзнуться и проглотить его. Донна была коварным демоном – иного объяснения происходящему он найти не мог.

– Прекратите, дон Висконти! Вы оскорбляете донну Анну, – заявил граф Пуатьерский.

Донна стояла, белая как мел, оскорбленная внезапным отказом мужа признать ее, рокот толпы нарастал, Альфонс Пуатьерский понимал, что сюрприз оборачивается драмой.

– Пусть кто-нибудь подтвердит, что эта женщина – моя жена!!! Кто-то, кто знает ее так же, как я.

– Я готов подтвердить, что это донна Анна, – из толпы монахов вышел одетый в скромную рясу отец Джакомо. – Я ее духовный отец, я знаю ее даже лучше, чем вы.