Он отпил еще глоток, потом подробно рассказал о том, что с ним произошло. И, когда он закончил свой рассказ, Билли Таггерт спросил:

— А ты знаешь, что это был за парень, я имею в виду той ночью… Ты не заметил его или чего-нибудь такого?

— Нет, только слышал ее смех. Уверен в одном: они встречались не в первый раз, значит, это кто-то из местных. Ну ладно, Билли, главное, зачем я здесь, это спросить, не могу ли я остановиться у тебя на несколько дней, пока определюсь, что мне делать.

— Оставайся сколько надо. — Муж с женой произнесли эту фразу почти в один голос. — За домом полно мест, где можешь сложить свои вещи. У тебя, я знаю, есть несколько чудесных вещей из мебели, ты, по-моему, сам их делал или твой отец. Мне Тим Ярроу говорил. Он не очень разговорчивый, Тим, но он говорил, что не видел мастера по дереву лучше тебя. Знаешь, на твоем месте я бы отправился наверх и прилег. А здесь вот-вот появится Энди Паттерсон, он развозит товар по всему району и будет проезжать мимо дома доктора Миллера. Я скажу ему, чтобы он попросил его заехать сюда. Доктор Миллер хороший врач и любит бывать у нас. Правда, Мери?

Она рассмеялась:

— Еще бы, конечно, он любит заглядывать к нам. Смочить горло после визитов. Мы часто вызывали его к нашему Джорджи, потому что он подхватывал все, что только возможно под солнцем, начиная с кори и кончая туберкулезом. И хотя он излечился от всех своих болячек, я всегда говорю, что ему не следовало бы работать на кирпичном заводе. Впрочем, это так, к слову. Пойдем, помогу тебе устроиться.

Его устроили очень неплохо. Поместили в удобную комнату — спальню, где в изножье кровати стояла еще и кушетка, он лег на нее и моментально погрузился в глубокий усталый сон. Он проснулся почти через три часа от прикосновения руки доктора Миллера.

Доктор Миллер был пожилым человеком, скупым на слова, но взглядом выражал многое. Он наложил на рану восемь швов и, закончив, заметил:

— Ну вот. Знаешь, а ты везучий. Ты счастливчик, он мог задеть мозг. Он просто маньяк. Что ты собираешься предпринять по этому поводу?

— Что значит предпринять?

— Подать в суд за физическое насилие?

— Нет… Нет, конечно же, нет.

— Насколько я понимаю, ты не считаешь себя виновным в лишении его дочери невинности. Ха! Это прозвучит именно так… лишение невинности. Он же просто религиозный маньяк… У тебя хорошая кровь, быстро свертывается. Но я бы порекомендовал на день-другой полный покой. Во всяком случае, ты в хороших руках, Мери присмотрит за тобой. Мой гонорар по этому случаю три и шесть.

Роберт засунул руку в карман брюк и вытащил несколько монет. Принимая деньги, доктор дал последний совет.

— Больше пей темного пива, оно помогает кроветворению. До свидания.

Роберт промямлил принятое «до свидания» и снова лег. Голова разламывалась. Интересно, будет ли шрам от самого уголка глаза? А, ладно, он видит, а это уже немало. Три и шесть, он столько запросил, наверное, за швы. Доктор в Джерроу брал только два шиллинга за раз.

Этот запросил три шиллинга и шесть пенсов за каждый визит, да, за неделю набегут приличные деньги. Но, конечно же, нужно учесть разъезды по вызовам. Хорошо быть доктором, но для этого нужно иметь образование. Но при всем его образовании, готов поспорить, ему не сделать стула или стола. Какой сегодня день? Вторник. Нет-нет, вторник был вчера. У Роберта кружилась голова, хотелось спать. Мысли путались. Хотя какое это имеет значение? Он глубоко вздохнул, закрыл глаза. Потом, к своему удивлению, обнаружил, что сидит у воды, как тогда, светит луна и он видит, как приближается она. Она надвигалась на него через кушетку и широко улыбалась. Он снова почувствовал испуг, потом она посмотрела ему в лицо и сказала: «Как же я рада, что ты вернулся», и он уснул.

В баре развернулась полемика по поводу того, кто же наградил Кэрри Брэдли ребенком. Как сказала Мери, все сходились на том, что это не Роберт. Ближе всех подошел к разгадке Джорджи Таггерт.

Однажды вечером, уже после того как трактир был закрыт, они сидели в задней комнате, и Билли Таггерт снова повторил, что Роберту следовало бы обратиться в Форшо-Парк, так как они до сих пор не могут найти работника. Да, там платят мало, согласился Билли, но нужно учесть, что там бесплатное питание и жилье.

Роберт понимал, что Билли совершенно прав, но не мог сказать, что дело не в деньгах, а в том, что он видел эту девочку. Торманский Мотылек — так звали ее в округе. Нельзя сказать, чтобы он боялся ее или чего-нибудь в том же духе. В сущности, она ему понравилась, но что-то его останавливало. Возможно, еще не прошло состояние слабости, головокружения после того, как доктор зашил ему рану, когда он видел, как она направляется к нему и говорит: «Как я рада, что ты вернулся». Когда он проснулся в тот раз, он испытал такое же чувство испуга, как и засыпая. Он сидел, вспоминая все это, и в этот момент Джорджи воскликнул:

— А я знаю. Я старался все время разобраться и теперь вспомнил. Па, ты помнишь Стефена Крейна, который работал у Додсуортов?

— Ну, помню. И что он?

— Так вот, помнишь, однажды вечером заспорили о религии и упомянули Джона Брэдли, и тогда кто-то сказал, что он держит свою дочь в ежовых рукавицах и глаз с нее не спускает?

— Да они всегда спорят о чем-нибудь, я не вникаю в подробности.

— Ну вот, а я вникаю. И ты должен помнить, как этот Крейн раскричался и начал брызгать пивом, а ты сказал: «Эй, там! Мне не нужно пиво обратно». Он тогда всю стойку облил. Помнишь?

— Ага, теперь вспомнил.

— И ты еще спросил его, чего он хохочет, и помнишь, что он ответил? Я запомнил, потому что я стоял рядом с тобой.

— Да нет, не помню. Сколько недель прошло.

— Он тогда сказал: «Вы будете смеяться, если я вам скажу».

— Ну и что все это значило? К чему ты клонишь? — спросил его отец, и Джорджи сказал:

— Так вот. Он смылся с месяц назад, может, чуть раньше. Забрал свои деньги и так же внезапно испарился, как вдруг появился у нас. В прошлом году он бродяжничал, и фермер Додсуорт взял его присматривать за свиньями, убирать конюшню и все такое. Работой не назовешь. А он был молодой, смазливый парень, помнишь?

— Да, теперь вспоминаю. И ты думаешь…

— Ну, а вы что думаете? — Джорджи переводил взгляд с одного на другого и остановился на Роберте.

Чуть подумав, Роберт медленно кивнул:

— Может быть, может быть.

— Спорю, — разгорячился Джорджи, — что это был он. Ведь, если не ошибаюсь, фермер Додсуорт что-то заказывал у вас в мастерской, верно?

— Да, заказывал, теперь припоминаю. И я помню этого малого и все такое. Да-да, вспоминаю. Вот же черт побери! — Роберт поднялся на ноги и добавил: — Прямо у них под носом.

— Ну, если так, тут дело сделано. — Миссис Таггерт тоже встала из-за стола. — Ничего тут не воротишь, во всяком случае, что касается ее. Ей придется жить в этом доме и растить там своего ребенка. Да поможет им обоим Господь, вот что я вам скажу. А ведь она была такая молодая и такая красавица. Бедная девчонка.