— Ань, то есть тебе двадцать пять?

— Ещё не исполнилось.

— Так чего ты тогда такая серьёзная, будто тебе все сорок пять? Мы ещё совсем молоды, можем позволить себе отрываться. Уже не дети, чтобы спрашивать разрешения, но ещё и не обременены тяготами жизни. Самый смак, не находишь?

Валик довольно резво, как для выпитого количества спиртного, поднялся с дивана, а потом бесцеремонно сдёрнул и меня.

— Пошли танцевать!

Светка переключила музыку на более быструю и сделала громче, а потом присоединилась к нам. Валик нажал на стене на выключатель, погрузив комнату в полутьму, и включил какую-то лампу, мерцающую разноцветными огнями. Вскоре к нам присоединились и остальные. Никогда бы не подумала, что Роман может так свободно двигаться, особенно, если учитывать не отлипающую, сексуально извивающуюся возле него Алину. Кажется, она уже здорово набралась, так что смотреть на эти её телодвижения было не особо приятно.

Следующей заиграла медленная песня. Я остановилась, чтобы отдышаться и отсмеяться, но тут же почувствовала, как меня сзади притянули за талию и вжали в крепкое тело.

— Белов!

Я попыталась возмутиться, но мой возглас потонул в громкой музыке. А потом я заметила, что Валентин рядом движется в медленном танце, почти завалившись на Светку.

Я вывернулась в слишком уж крепких объятиях, но Роман меня не отпустил, и теперь я оказалась к нему лицом.

— Ты чего? Просто танцуем же.

— На танец обычно приглашают.

— Прости, забыл про реверансы.

Сейчас в голосе Должанова не слышно было привычной иронии, алкоголь и хорошее настроение сделали голос мягким, даже приятным. Роман прокрутил меня под рукой и снова привлёк к себе.

— Втяни колючки уже, Ань.

Мне хотелось ответить, но когда я подняла глаза и столкнулась с хмельным голубым взглядом, слова словно застряли в горле. Просто танец. Мы просто потанцуем.

— Выглядишь потрясающе, — Роман наклонился и прошептал мне прямо в ухо. — Синий тебе очень идёт, Ирландо.

Рома замолчал и просто двигался. Медленная песня какой-то зарубежной современной группы лилась протяжно и затягивала в транс спокойствия и расслабленности. Голова начала кружиться от запаха одеколона Должанова и жара его тела. Слишком горячая, его ладонь ощущалась через тонкую ткань платья, и я стала чувствовать, что плыву в его объятиях, расслабляюсь настолько, что забываю, с кем сейчас танцую. Рома умеет наслать морок, отключающий мозги, мне ли не знать.

— Что ты делаешь?

— Нюхаю твои волосы. Ты приятно пахнешь — свежестью и морем. Мне очень нравится.

О Господи! Он серьёзно? Это уже слишком, если что так. Слишком вообще и слишком лично для меня. Надо заканчивать это глупое действо. Хоть песня ещё не закончилась, я попробовала высвободиться, однако мне это не удалось. Спокойствие и расслабленность только таковыми казались, потому что стоило мне лишь дёрнуться, как рука на талии окаменела, а ладонь сжали крепкие пальцы. Не больно, но по-тихому мне не слиться. Не верещать же на всю квартиру, перекрикивая музыку. Все решат, что я зашуганная или вообще сумасшедшая какая-нибудь.

— Ты слишком напряжена, — Роман сказал абсолютно спокойно, не прекращая плавно двигаться в танце, и мягко улыбнулся. — Расслабься, Ань, я тебя не съем.

Ведь действительно, ну не съест же. А если попытается, всегда можно выбить зубы.

— С тобой по-другому и нельзя, Роман Игоревич. Опасно расслабляться.

— О! Так ты признаёшь, что боишься моего очарования? — кошачья улыбка стала ещё шире.

— Скорее разочарования. Но это мы уже проходили.

— Мы выросли с тех пор.

— Даже ты?

Певица на доли секунды замолчала, а потом разразилась долгим затяжным припевом, низвергая на слушателей поток запредельных эмоций, которые она пыталась вложить в свой голос. Разговаривать и так приходилось слишком близко, но теперь Роман склонился ещё ближе, коснувшись вскользь губами моего виска и приглушённо проговорил в самое ухо:

— Ты не думала, что всё было бы проще, стань мы любовниками?

Сначала я подумала, что мне послышалось. Настолько опешила.

— Рома, ты что, предлагаешь мне переспать с тобой?

— А ты бы этого хотела?

Он перешёл все возможные и невозможные границы. Алкоголь алкоголем, но это совсем уж за рамками. Плевать, что песня не закончилась, она мне совсем и не нравится. Плевать, что подумают остальные. Я резко выдернула руку из ладони Романа и сделала шаг назад. Пусть скажет спасибо, что ещё пощёчину не залепила.

— Совсем одурел?

— Ну чего ты? — Должанов обхватил снова меня за талию и притянул к себе. — Просто деловое предложение. И не одноразовое. Зато сколько преимуществ, не находишь?

— Пошёл ты, Рома, — со всей силы толкнула его в грудь. — Ты совсем уже берегов не видишь?!

Я развернулась и почти побежала. Злость кипятила кровь, а алкоголь только подогревал. Это же надо опуститься так низко, чтобы вот так предложить секс. Словно это очередной деловой контракт, пункт в трудовом договоре. Неужели каким-то своим поведением я дала Должанову повод сделать мне столь похабное предложение.

О нет, Аня! Не надо сразу искать проблему в себе. Это же Роман, мать его, Должанов. Так что ничего удивительного.

Я выскочила на балкон в одном платье и глубоко вдохнула ртом холодный воздух. Несмотря на то, что платье тонкое, а руки открыты, холода я не ощутила — настолько моё тело горело от негодования.

Сделала ещё глубокий вдох, и ещё. Кажется, сердце начинало стучать ровнее. Но вместе с тем вернулась и чувствительность к холоду. Весна только начинала вступать в свои права, и даже днём, когда пригревало тёплое солнце, было довольно холодно. А сейчас, ветреной ночью, уж тем более.

Я обхватила себя руками и поёжилась, но возвращаться в квартиру не хотела. Я ведь только-только в глубине души стала пытаться рассмотреть в Романе изменения. Он ведь повзрослел, думалось мне. Его преданность делу, талант вызывали уважение. И мне стало казаться, что он действительно изменился, и что мы даже сможем общаться, сможем слажено работать.

Но ни черта он не изменился. Стал ещё более циничным и самовлюблённым. Мудак одним словом.

Я услышала, как сзади тихо хлопнула дверь.

— Чего тебе? Больше некому предложить потрахаться, что ли? — сердце снова гулко забилось от злости и негодования.

Роман молчал. Он достал из-за уха сигарету и подкурил. Выпустил сизый дым, вглядываясь в тёмное беззвёздное небо. Кажется, он пьян сильнее, чем мне показалось во время танца. Хотя, мне-то какая разница?

Я развернулась, чтобы уйти, но Должанов задержал меня, ухватив за запястье.