— Это не отдых и этих вечно пьяных… людей с большой натяжкой можно назвать друзьями.

Она заозиралась по сторонам, но народ дружненько расступился и теперь мы находились в центре небольшого пятачка, образованного обдолбанными байкерами. На секунду мне даже стало смешно, потому что выражение лица Алисы было бесценным, когда она поняла, что никто из её так называемых «друзей» не собирается вмешиваться в нашу перепалку.

— Ну что, красавица, сама пойдёшь к машине или тебя тащить на себе? Только учти, тащить я тебя буду не так аккуратно, как тебе того хотелось бы.

Со всех сторон послышалось пьяное хрюканье, которое должно было означать смех, что доказывал злой взгляд Алисы.

— Что, даже спорить не будешь?

Мне хотелось получить повод, чтобы задать ей трёпку, которую она без сомнения заслужила как никто другой. Но вместо голоса девушки, я услышал насмешливый голос Алекса.

— Брат, я разочарован. Ты даже мордобой не устроил, как поступал раньше. Неужели тебе не хочется паре байкеров переломать носы, ну или руки и ноги?

Я только закатил глаза. К его чувству юмора я привык уже давно, а вот окружающие не всегда понимали то, когда он шутит, а когда нет. Из-за этого очень часто у него возникают проблемы. А иногда, как вот сейчас, и у окружающих.

Инстинкты сработали ровно на мгновение позже того, как в мою сторону ринулся здоровенный детина с диким рёвом. Махая пудовыми кулаками, он врезался в меня, как многотонный скоростной поезд дальнего следования. После удара в переносицу, наступила темнота.

* * *

Голова дико болела, а любой громкий звук казался взрывом в воспалённом мозгу. Мда. Теперь понимаю почему Василиса ворчала перед поездкой, говоря о том, чтобы я не лез туда сам. Ну а я же упёртый как баран и был уверен, что вместе с Алексом мы справимся с кучкой пьяно-обдолбанных товарищей её младшей сестрицы. И надо же было так глупо подставиться под удар этого арангутанга с кулаками больше похожими на кувалды.

Кстати о птичках! А где эта пигалица, из-за которой мне так хорошо наваляли? Стоило только попытаться открыть глаза и приподняться, как тут же голову и левую часть туловища прострелила просто адская боль. Со стоном умирающей чайки, повалился обратно на подушки. Со лба что-то сползло на подушку рядом с головой. И это нечто сильно пахло лавандой и чабрецом. Запах был очень приятный, но сейчас раздражал.

— И вот чего ты вечно спешишь? — раздался над головой недовольный голос Василисы. — Неужели последние мозги тебе выбил этот неадерталец?

— Василиса, не ворчи. Голова раскалывается и без этого.

— А я буду ворчать, медвежара. Мало того, что ты меня напугал до потери сознания, так ещё и бедолагу Алекса чуть не задушил.

— О Боги! За что мне это наказание?

Василиса фыркнула, но продолжать издеваться не стала. Наступила блаженная тишина. Но далеко не на долго.

Дверь с грохотом открылась и в комнату ввалился Алекс. Вид у него был краше в гроб кладут и мне тут же мысль голову пришла, что я сам выгляжу не лучше. И тут меня разобрал дикий смех. Отлично мы справились с задачей вытащить хлипкую девчонку из злачного места. Два здоровых мужика попались как пацаны, вместо того, чтобы всегда быть на стороже.

— Да, брат. Я думал, что мне досталось не мало, а теперь вижу, что мне ещё повезло. Но у нас проблемы.

— Что на этот раз?

— Час назад взорвался тот самый бар, в котором мы куралесили двое суток назад.

8

Василиса

Никогда бы не подумала, что Михаил перекинется в многолюдном месте. К тому же, в тот момент, когда рядом были женщины. Пусть не самые приятные и благочестивые, но всё же женщины. Но уже ничего не попишешь. Что Алекс, что Михаил выглядели так, будто из них пытались приготовить фарш несколько раз к ряду и всё время неудачно. Слишком уж живучими оба оказались.

Но мне кое-что показалось очень странным. До того как Алекс появился в поле зрения байкеров, всё шло достаточно гладко, а стоило ему только показаться, сразу же началась драка, в ходе которой Михаила чем-то хорошенько приложили. После этого он провалялся аки овощ двое суток, то есть не подавая признаков жизни и едва дыша. Сам же Алекс получил травмы, но не настолько тяжелые, и мог передвигаться, не морщась от боли, уже спустя четверть часа.

Что послужило причиной такого состояния для моего медведя, я так и не поняла. Всплесков силы там не было. В обратном случае почувствовали бы возмущение силового поля все ведьмаки и ведьмы в округе, в том числе и я. А это могло бы быть чревато разбирательством в магистрате. Таких вот одарённых, как я или Михаил с Алексом, отслеживали специальный отдел госструктур, который брал под стражу всех, кто нарушал кодекс, установленный ещё несколько столетий назад, когда только-только сверхи стали появляться в людских селениях. Тогда церковь и светские власти основательно проредили наши ряды, иногда вырезая не то, чтобы целые семьи. Бывало, что за одну ночь погибали целыми посёлками. А всё потому, что отказывались подчиняться лицемерам, ворам, убийцам и лжесвятым, которые проповедовали одно, а делали совершенно другое.

В последний раз я слышала об охоте на сверхов в наше время, тогда охотились за детёнышами горгулий из-за их только сформировавшихся желёз. Но тогда магистрат быстро нашёл преступников и отправил на пожизненное в Полярную сову. Ещё до нашего появления среди людей это была одна из самых страшных тюрем для пожизненно осуждённых. А сейчас она в миллионы раз страшнее, потому что там вместе с людьми сидят и подобные нам.

Ещё раз осмотрев повреждения Михаила, я только вздохнула. Ничего сверхъестественного в них не было. Ни уколов, ни порезов, ни необычных царапин. Вообще ничего.

Алиса сидела в выделенной ей комнате с того самого момента, как мы приехали сюда и не делала попыток выбраться. Это и было странным. Ведь эта девчонка никогда не отличалась усидчивостью и послушанием, а тут такая разительная перемена в мгновение ока. Если она снова планировала очередной вояж, подобный тому, из которого мы её вытащили, то тут она должна будет разочароваться. Теперь я даже пальцем не пошевелю ради того, чтобы помочь ей или другим «родственникам». Они все давно сделали свой выбор не в мой адрес, поэтому мы с ними квиты.

Теперь у меня в приоритете совершенно другие вещи. Например, продолжить обучение