Я разыграл все по ходам, но Ахлюстин вот меня подвел. Не оправдал надежд. Оказался старина Ахлюстин гораздо интереснее, чем все эти его друзья-кривокопытчики.

Но, с другой стороны, этот его бунт подыграл мне как нельзя лучше. Бедняга Ахлюстин загнал своих друзей в такой капкан… Все оказалось гораздо проще. И люди оказались гораздо проще. Зависть, стремление к лидерству, комплексы… Плюс отсутствие привычных удобств, плюс немного голода, плюс зависть – змея, пьющая душу.

Все готово. Остался последний шаг. Завершающий мазок. Момент истины. Как говорили раньше, контрольный выстрел.

И во время завтрака я взвел курок.

Надел очки, чтобы сделаться похожим на старинного бухгалтера-бюрократа, приказал Андрэ принести мне тропический салат с желе и мороженым в большом хрустальном бокале.

– Наш эксперимент вступил в завершающую фазу, – сказал я и съел кусочек ананаса. – Все развивается по плану, поступательно, хотя и несколько быстро… Я думаю, можно подвести некоторые промежуточные итоги.

Я поглядел на мурзиков из-под очков и с сочувствием приложил прохладный стакан к лицу. Разумеется, к своему. А что, у меня тоже царапины, я тоже пострадал.

– На протяжении всего эксперимента я вел строгий учет добычи тростника. И по моим подсчетам…

Я достал блокнотик, полистал. Никакого учета я, разумеется, не вел, но вид создать надо было. Мороженое плавилось, желе плавилось, вся эта прелесть смешивалась с фруктовым соком, желудок Октябрины зарычал саксофоном.

– Да, друзья, по моим подсчетам, на первом месте находится наш доблестный Фома!

Я слегка поклонился в сторону Урбанайтеса.

Потягин громко скрипнул зубами.

– На втором месте с небольшим отставанием наш уважаемый король спортивной дискуссии Виталий Потягин! Аплодисменты! Аплодисменты!

Я похлопал в ладоши, никто меня не поддержал, что-то они совсем чувство юмора утратили.

– И наконец, Октябрина Иволга! Умница, красавица и чемпионка по прыжкам с вышки на лошади! Занимает почетное третье место! Что неудивительно – слабая девушка не может ничего противопоставить нашим монстрам! Урбанайтес и Потягин – короли тростника!

Это я специально. Даже невооруженным глазом было видно, что Урбанайтес работал слабее Потягина. Старался чуть меньше, ленился больше, все придумывал чего-то, изобретал. Но, как говорится, разделяй и властвуй. Октябрина тоже. Эта бестия работала неплохо, я бы, пожалуй, сказал, что она могла посоперничать даже с Потягиным. Но я объявил, что Октябрина занимает почетное последнее место.

– Не расстраивайся, Октя, – утешил я. – Мороженого хочешь?

И протянул Иволге бокал.

У нее чуть глаза от ненависти не выскочили. Прекрасно.

– Я должен констатировать, – улыбнулся я, – что вы стали почти настоящими надсм… то есть руководителями производства. У вас получается. И я не сомневаюсь, что кто-то из вас одержит победу! Но я вот что подумал – зачем вам мучиться еще неделю, а то и две? Мало ли что еще за эти две недели может случиться, правда, Октябрина? Сезон дождей, опять же, не за горами. Поэтому давайте решим все скорейшим образом. Выясним победителя прямо сейчас.

Кролики молчали. Смотрели на меня исподлобья.

– Все в духе нашего эксперимента, – заверил я. – Все в соответствии с историческими реалиями.

– Прямо сейчас? – не удержался Потягин.

– Ну конечно, Виталя. Прямо сейчас! Больше никакого тростника, никаких ботов. Сейчас все и определим.

– Ребята? – Потягин повернулся к своим. – Как?

– Я согласен, – тут же ответил Урбанайтес.

– Ну и хорошо! – обрадовался Потягин. – Прямо сейчас…

– Друзья! – сказал я. – Почему вы Октябрину не спрашиваете? Мне кажется, она возражать будет! Ей одной…

– Я согласна! – тут же проскрежетала Октябрина.

– Она согласная! – подмигнул я Потягину и Урбанайтесу. – Тогда пройдемте, тут недалеко, по пути я введу вас в курс дела. Завтрак закончен, Андрэ, дружочек, можешь посуду убирать. Идемте!

И я повел их на секретную поляну.

Мы шагали по бушу, а я рассказывал:

– Мне вы очень понравились, с вами интересно. Скоро мы с ребятами из Ордена полетим на Марс, будем «Марсианские хроники» Рея Брэдбери реконструировать. И вот пока у нас спор идет, что лучше – «Синюю бутылку» или «Были они смуглые и золотоглазые»? Я за «Золотоглазых». Там много интересных ролей, так, например, там есть роль подростка-мутанта, я думаю, на нее бы отлично подошел Фома. И для Потягина там место будет, и для Октябрины. Там есть такая корова, у которой вырос третий рог, я думаю, Октябрине эта роль очень пойдет, она ведь здорово изображает животных! Знаете, в эту короткую поездку я открыл для себя много интересного! Я так к вам привык, что мне даже не хочется с вами расставаться. Я про вас обязательно расскажу Магистру Ордена, он коллекционирует истории про разных чудиков…

Я болтал, чувствуя, как у меня за спиной сгущается чернота. Как сжимаются кулаки и зубы, как глаза ищут место для удара. Придется мне после этого путешествия серьезно латать энергетический кокон. Я уже сейчас чувствую, как на спине в районе шеи всшелушивается моя многострадальная шкура. Не исключено, что не один Ахлюстин вожделел моего повешения, Октябрина тоже особа злопыхательная, ей человека обварить маслом – что с Чиполлино поцеловаться, ночью мне все лицо попортила. Впрочем, они вполне достойны – ну, того, чтобы я их включил в свой мемуар. В графу «вредители-паразиты».

Мы вышли на полянку. Там уже было все припасено – не зря я все утро старался. Столб. Обычный ствол пальмы, но я постарался, придал ему крайне зловещий вид. С подпалинами, со смолой, с ободранной корой. К столбу был привязан человек, на голове у него болтался вполне аутентичный джутовый мешок.

– Ну вот, прибыли, – сказал я. – Располагайтесь.

Октябрина ойкнула.

– Это Ярослав? – растерянно спросил Урбанайтес.

– Это Ярослав, – выдохнул Потягин.

– Да, – я хлопнул в ладоши, – это Ярослав! Практически Мудрый!

Я поспешил к столбу.

– Вуаля!

Я сорвал с головы Ахлюстина мешок.

– Немедленно его отпусти! – взвизгнула Октябрина. – Немедленно!

– Это уже перегиб! – согласился Потягин. – Так нельзя…

– Да, Антон, зачем это ты? – неодобрительно сморщился Урбанайтес.

И они всем своим бессмысленным стадом двинулись освобождать Ахлюстина.

– Стоять! – рявкнул я и выхватил из-под рубахи обрез.

Выстрелил в воздух, люблю стрелять, люблю запах пороха.

Каракатицы остановились, а Потягин даже присел.

– Стоять, – повторил я уже мягко. – Пластиковая дробь с солью, очень больно. К тому же мы должны закончить нашу экспедицию!