Эрнст Кальтенбруннер, с 1943 г. шеф полиции безопасности и СД

В 1932 году Кальтенбруннер перешел на работу в адвокатскую контору отца, защищая бесплатно национал-социалистов в суде. C 15 июня 1934 года по 15 июня 1935 года — командир 37-го штандарта СС. В 1934 году после неудавшегося «пивного путча» был помещен вместе с другими национал-социалистами в концлагерь. Организовал там всеобщую голодовку. Вскоре его освободили и в 1935 году вновь арестовали по обвинению в государственной измене. Он был приговорен к 6 месяцам тюрьмы и лишен адвокатской лицензии.

В 1936 — 1938 годах Кальтенбруннер полностью посвятил себя работе в СС. Он руководил подотделом VIII, существовавшим на нелегальном положении. 20 января 1937 года его назначили начальником участка СС «Дунай». 12 марта 1938 года, после присоединения Австрии к Германии, он получил в правительстве Зейсс-Инкварта пост статс-секретаря по общественной безопасности. С 11 сентября 1938 года Кальтенбруннер — высший руководитель СС и полиции участка СС «Дунай». Создавал концлагерь Маутхаузен.

С 1 января 1943 года, после убийства Гейдриха, Гиммлер в качестве его преемника назначил Кальтенбруннера. Гиммлера не беспокоило то, что Кальтенбруннер, этот высокий, здоровый и жестокий человек, был запойным пьяницей. Он просто не опасался соперничества с его стороны. Кальтенбруннер стал шефом имперской охранной полиции СД. Затем получил чин обергруппенфюрера и генерала полиции. А 30 января 1943 года его назначили шефом РСХА (до этого он фактически замещал на этом посту Гиммлера). Основную роль при назначении Кальтенбруннера на этот пост сыграли его успехи в организации разведки. Он занимался в основном работой СД (шеф гестапо Мюллер действовал независимо от него). В то же время руководил деятельностью оперативных групп СД.

Отличался крайним садизмом.

Чтобы расправляться с реальными или потенциальными противниками, гестапо должно было иметь о них подробные сведения и документировать их в определенной форме. Уже в Веймарской республике использовались картотеки, в которые заносились данные на подозреваемых людей. Преимущества такой системы были очевидны: в любое время могла быть получена необходимая информация. Для гестапо же это имело особое значение. Картотека становилась все обширнее благодаря широко поставленному учету всего немецкого населения. Любые сведения о заинтересованных лицах должны были немедленно извлекаться из картотеки и оказываться на столе гестаповского чиновника. Это требовало постоянной модернизации системы. Сначала использовались старые картотеки политической полиции «земель», позже их значительно расширили, введя в систему.

Стержнем ее была персональная картотека. В соответствующий формуляр заносились анкетные данные, сведения о политической благонадежности, распоряжения о прекращении или продолжении наблюдений. Прежние результаты слежки также заносились на карточки с датой и отметкой, позволявшей получить быстрый доступ к документам. В дальнейшем такие карточки стали дополняться персональной картотекой на людей, арест которых проводился в качестве «меры пресечения». Особо выделялись «враги государства», кроме того, заводились так называемые «А-карты», предусматривавшие заключение данного лица в случае войны, а также особые картотеки на чиновников и евреев. По мере надобности они извлекались из общего каталога.

Заводились также карточки на бывших служащих политической или криминальной полиции. Особо регистрировались работавшие в принудительной форме евреи, иностранные рабочие, высокопоставленные персоны, журналисты. Существовали специальные картотеки с данными на церковнослужителей, масонов, эмигрантов и политических агитаторов. Список всегда мог быть дополнен. Характер картотек варьировался в зависимости от обстоятельств.

Все эти картотеки имели еще дублирующие, скомбинированные по алфавитному принципу, так называемые персональные картотеки. В указе от марта 1934 года гестапо требовало, чтобы эти картотеки отражали полную картину политического прошлого и политических связей того или иного лица и позволяли сразу же создавать впечатление о его благонадежности.

Региональные картотеки политической полиции время от времени передавались в гестапо. А в последующем оно потребовало от РСХА и «стапо-отделов» отправлять наиболее важные персональные картотеки в Берлин, где их регистрировали в центральном архиве.

Здание гестапо на Принц-Альбрехтштрассе, 8

Главная картотека гестапо к началу 1939 года имела до двух миллионов персональных карточек и около 600 000 анкет. Для учета такого количества материала необходимо было не менее сотни сотрудников.

До начала войны сбор сведений велся главным образом на политических противников из КПГ и СДПГ, вне зависимости от того, продолжали ли они активно работать или вышли из партии.

5 февраля 1936 года Гейдрих отдал распоряжение прусскому государственному полицейскому аппарату и политической полиции завести картотеку на всех врагов государства, которых «в случае войны должны репрессировать в порядке профилактики». Кто считался врагом государства — оставалось, разумеется, неясным. Под это определение мог попасть любой человек или же тот, кого необходимо было считать таковым. Гейдрих арестовывал вообще всех «тех, от которых следовало ожидать неповиновения в изменившейся политической обстановке, и тех, чья деятельность вызывала подозрение в саботаже, содействии вражеской агентуре или вообще ненадежных». Текст распоряжения гласил: «Не следует сомневаться, стоит ли заносить в картотеку того или иного регионального служащего. Важен результат». Распоряжения Гейдриха различные региональные служебные инстанции понимали по-разному. Так, под понятие «врагов государства» в Пруссии относили огромное количество потенциальных противников и тщательно их регистрировали. Тайная полиция задержала свыше 46 000 подозреваемых — таковы были требования гестапо; и это при том, что вместимость концлагерей была далеко не достаточной.

Главную картотеку заполнили только к началу 1937 года, но на этом сотрудники гестапо не остановились. На основании доносов и тотальной слежки она постоянно пополнялась, в том числе «А-картами». Летом 1938 года Гейдрих ввел новые критерии по отношению к трем категориям нижних военных чинов. По первой группе (A1) регистрацию проходили «враги государства и лица, уклонявшиеся от всеобщей мобилизации». Арест тем не менее распространялся прежде всего на тех, кого можно было отправить на войну, да и то в том случае, если эта группа не охватывала слишком широкий круг людей. Ко второй группе (A2) относили тех, кто подпадал под всеобщую мобилизацию. Их надо было держать под постоянным контролем. И, наконец, в третью группу (A3) вошли те, «кто на день мобилизации отсутствовал в государстве». В обязательном порядке заносили в картотеку лиц, представлявших собой «опасный потенциал», за которыми следовало особенно тщательно наблюдать или даже арестовывать.