— Так точно! — гаркнул ефрейтор, расплываясь в счастливой улыбке. — Не подведу, господин генерал! Буду бить «янки», как бешеный пес, то есть как бешеных псов, до последней капли… их крови…

Закончить он не успел. Со стороны центрального прохода грохнул взрыв, взметнув к потолку куски бетона. Пол ощутимо вздрогнул, со стен посыпалась труха и пыль.

— Ложись парень!!! — заорал Борисевич, пригибаясь за штабелем ящиков и дергая за собой ефрейтора. В воздухе засвистели шальные пули и осколки, очереди били ли по стенам, как отбойные молотки.

Генерал осторожно выглянул из укрытия и похолодел. Вдалеке, у пролома в стене бесформенной грудой валялась знакомая женская фигура в офицерском бронескафандре. А над ней, отчаянно отбиваясь плазменной саблей, стоял окровавленный вице-адмирал Джонс, заслоняя княжну от наседающих отовсюду «котиков». Добраться до этих двоих ни генералу, ни его солдатам было никак невозможно…

— Простите, ваше высочество, — пробормотал Борисевич, до хруста стискивая рукоять пистолета.

— Рота, слушай мою команду! — взревел он раненым медведем в переговорник. — Отходим к БТРам, надо прорываться из этой западни!

Русские пехотинцы откликнулись нестройным ревом и яростно застрочили из всех стволов, поливая ливнем пуль обалдевших от такого напора «котиков». Те на миг опешили, чем и воспользовался Борисевич, пригнувшись, он вместе с ефрейтором стремительно подбежали назад к броневикам, которые уже были до отказа забиты трофейными зенитными установками и другим вооружением.

Ефрейтор побежал вслед за генералом. Из последних сил петляя меж контейнеров и отстреливаясь от погони, они вывалились на площадку, где уже ревели моторами готовые к рывку БТРы. Пригнувшись от пронзительного свиста пуль, Борисевич запихнул парня внутрь, пинками погнал остатки группы грузиться по машинам.

— Ходу отсюда! Гони к чертовой матери! — крикнул Герман Христофорович водителю

БТРы взревели и рванули с места, унося прочь истекающих кровью бойцов. А через несколько секунд склады сотряс чудовищный взрыв. Логово «котиков» вспухло исполинским огненным шаром и медленно осело, погребая под завалами павших.

Борисевич устало прислонился к борту и закрыл глаза.

«Да уж, хреново дело, — подумал про себя генерал, стискивая зубы. — Но мы хотя бы прорвались. Пусть не все, без княжны, но с ракетами и главное — с надеждой, что борьба продолжится. Ох, мать моя женщина, чую, не видать мне покоя в ближайшее время. Если „янки“ не грохнут, то государь-император за свою дочь с меня шкуру спустит…»

Под стук колес и грохот выстрелов колонна понеслась прочь от полыхающих руин ангара…

…Лейтенант Хоук медленно приходил в себя, с трудом разлепляя спекшиеся от крови веки. Голова раскалывалась, во рту стоял мерзкий привкус гари и железа. Со стоном приподнявшись на локте, он попытался оглядеться, щурясь от едкого дыма.

Вокруг царил форменный ад. Стены и перекрытия ангара были исполосованы следами от пуль и ожогов взрывов, повсюду валялись обломки ящиков вперемешку с телами убитых и раненых. Слышались приглушенные стоны и ругань уцелевших бойцов, лихорадочно озирающихся по сторонам.

— Чего разлеглись, сукины дети⁈ — выругался Хоук, с трудом поднимаясь на ноги. — А ну встать в ряд, бегом! Доложить обстановку!

— Плохи дела, сэр! — к лейтенанту подбежал перепачканный копотью и кровью сержант Найлз. — Русские сперли почти все ракеты и свалили на своих ржавых драндулетах. Больше половины роты осталось здесь, включая взводных…

Он покосился на неподвижные тела лейтенантов Гомеса и Джексона, распростертые рядом в неестественных позах. У Гомеса напрочь снесло полчерепа, а Джексона перерубило почти пополам плазменной саблей. Ах, этот проклятый темнокожий перебезчик в адмиральских погонах!

Хоук стиснул зубы, пытаясь удержать рвущуюся наружу ярость пополам с отчаянием. Провалить такое важное задание, потерять кучу людей и оружия — да после такого его в порошок сотрут! И хорошо, если просто разжалуют до рядового, а не поставят к стенке за профнепригодность.

Внезапно лейтенант вскинулся, словно пришпоренный. Точно, как же он сразу не сообразил! У них же теперь есть козырь, способный перевесить все неудачи — пленные! И не абы какие, а ценные до невозможности.

— Найлз, где эта русская сучка и ее дружок-предатель? — рявкнул он, хватая сержанта за грудки. — Только не говори, что вы и их расстреляли, иначе я тебя!

— Никак нет, сэр! — просиял подчиненный, расплываясь в довольной ухмылке. — Обоих повязали, когда те в отключке валялись. «Принцесса» вон за тем ящиком, а ублюдошный адмирал-перебезчик у дальней стены под присмотром сидит глазами зыркает…

Хоук резко развернулся в указанном направлении. Все верно, в неглубокой нише, скорчившись, лежала бесчувственная Таисия. Ее оплавленный бронескафандр был покорежен и местами прожжен в решето, но девка вроде цела, только без сознания.

А у противоположной стены, привалившись спиной к кирпичной кладке, сидел мрачный как туча вице-адмирал Джонс-младший, зажимая единственной ладонью рану в боку. Над ним возвышался дюжий капрал с штурмовой винтовкой наизготовку, не сводя с пленника настороженного взгляда.

— Молодцы, парни! — просиял Хоук, начиная торопливо отдавать распоряжения. — Так, слушай мою команду! Найлз, тащи сюда эту парочку, да поживее! Мы этих голубков на главную базу доставим на моем транспорте, и пусть особый отдел космофлота с ними развлекается… Ортега, бери уцелевших и сваливайте отсюда к чертовой матери. Эти склады теперь все равно хрен удержишь. Рапорт о нападении я сам состряпаю, авось проканает. Главное, что мы русскую княгиню, графиню или как они там себя называют, заграбастали! А еще целого, то есть почти целого адмирала-предателя! За такие трофеи нас не только не накажут, мы еще и внеочередные звания и премии получим, парни! Ладно, хватит ухмыляться! Всё, выполнять!

Сержант и капрал дружно гаркнули: «Есть, сэр!» — и бросились исполнять приказ. Найлз ухватил бесчувственную Таисию за шкирку и поволок к десантному челноку, не особо церемонясь, будто мешок картошки. Ортега же, наставив на Джонса ствол, процедил:

— Руки… то есть руку за голову, мистер ренегат. И только дернись — башку прошибу, понял?

Американец скрипнул зубами, но подчинился. Илайя медленно с трудом поднялся и, пошатываясь, направился куда ему указал конвоир. Лейтенант Хоук проводил пленников взглядом, предвкушающе ухмыляясь. Теперь-то он с лихвой искупит все свои промахи! Такой ценный трофей с руками оторвут и в Штабе космофлота, и в на Вашингтоне-8 среди сенаторов, которые ребята ушлые и обязательно разыграют как надо карту с плененной дочерью русского императора и перебезчиком вице-адмиралом Джонсом. Глядишь, еще и повышение светит, если красиво подать.

Размечтавшись о капитанских погонах и