это было очень логично, но тут рождался главный вопрос.

— Ньют, как ты полагаешь каким образом Булл изменил цвет жемчужины? — спросила я и достала свою.

— Понятия не имею. — Честно сознался мой собеседник. — Когда он её забрал, она была синей, и когда доставал из кармана, то не подозревал, что она изменила цвет. Это значит, что это произошло, где-то по дороге… — продолжал рассуждать Ньют, а меня вдруг посетила мысль.

— Ньют, ответь, но только честно. Булл когда-нибудь раньше называл тебя другом? — этот вопрос застал парня врасплох, но он всё же на него ответил.

— Если честно, то нет. Булл за мной таскался с тех пор, как мне исполнилось семь, но всегда был просто тенью, к которой я современен привык. Я хорошо к нему относился, но мы небыли даже товарищами, не то что друзьями. — Ответил Ньют и с вздохом добавил. — Я даже не подозревал, что оказывается я столько значу для него.

— Вот оно! — воскликнула я, а Ньют не доверчиво на меня покосился. — Линти, мне как-то сказала, что Булл ей сам однажды говорил, что она единственный его друг. — Ответила я на его взгляд.

— И что? — спросил Ньют, догадываясь, что где-то между этими двумя изречениями должна быть связь, которую он никак не мог уловить.

— Когда я в первый раз касалась жемчужин, то в них зажигалась надпись. — Сказала я, а Ньют слегка приподнялся. — «Вода, что зачарована была, прозрачным сделает обман» это говориться не про обычную ложь, про которую я думала с разу. Это про самообман. Если мы хотим, чтобы наши жемчужины стали прозрачными, то должны сознаться в том, в чём не хотели сознаваться самим себе. Булл, вероятно, все эти годы любил тебя, как друга, но из-за разного социального положения или ещё чего-то не хотел признаваться в этом даже себе.

— Всё, что ты сказала, очень логично, но сделать это не так просто, как кажется. — Сказал тихо Ньют и между нами повисла тишина.

— Я знаю, что это не просто, но у Булла же получилось, а значит у нас тоже должно. — Сказала я с такой уверенностью, что даже сама испугалась. — Давай, я попробую первая. — Тихо добавила я. Принц не возражал, тогда я достала из кармана жемчужину и на всякий случай поместила в центр ладони, чтобы в случае удачи она рассыпалась не сразу. Я долго молчала, собираясь с мыслями (Ньют был прав: это было очень непросто). — Я в Атванте уже две недели, но не разу не спросила у повелителя, почему он не отправляет меня домой, не потому что боюсь его… «Хотя это отчасти и так», — мысленно добавила я, чем вызвала улыбку у Ньюта. — Или забываю, нет я просто не хочу возвращаться. Мне здесь нравиться и не только из-за природы, обычаев и загадок, которых здесь пруд пруди… Мне нравиться чувство опасности, нравиться убегать с Горацио от очередного монстра, которого мы случайно разозлили… Мне это нравиться, потому что в такие моменты я чувствую себя живой. Я говорю, что участвую в играх из-за Корлы, но это не так. — Всё это я сказала практически на одном дыхании и под конец совсем выдохлась и села на тёплый песок, после чего подняла глаза на Ньюта. Тот улыбался. Я бросила быстрый взгляд на свою жемчужину, которая была прозрачной, как хрусталь.

— У тебя получилось. — Сказал он, крутя в руках свою синюю.

— Теперь твоя очередь, ведь я без тебя от сюда не уйду. — Сказала упрямо я, а лицо парня погрустнело.

— Твоя жемчужина теперь прозрачная, ты по любому уйдёшь, будешь того хотеть или нет. — Ответил тихо он.

— Как ты можешь такое говорить, я перед тобой душу раскрыла, а ты боишься сказать пару слов. — Возмутилась я до глубины души. — Если боишься сказать в слух, то скажи мысленно. — Сказала я уже менее воинственно.

«Мэл, мне хочется думать, что я участвую в этих играх просто, чтобы насолить отцу, но это все во лишь отговорка. Я решил участвовать только утром и еле успел занять последний номер… После тех расспросов я понял, что твои намерения не чисты и решил за тобой присмотреть… Я участвую из-за тебя». — Сказал Ньют и обернулся на свою ладонь. Жемчужина была голубой, но отнюдь не прозрачной. — Да, что ж это такое то! — воскликнул в сердцах Ньют и сделал это в слух.

— Думаю, ты что-то не договариваешь. Лучше тебе с этим поторопиться, а то не известно, что ещё за существа бродят неподалёку. — Сказала я и заглянула в карие глаза принца.

«Я влюблён в тебя!» — воскликнул он в моей голове. Это заявление было на столько неожиданным, что я опешила. Жемчужине этого оказалось достаточно, она сразу же потеряла цвет и стала абсолютно прозрачной. Ньют не хотел дожидаться моей реакции и разжал пальцы. Прозрачный шарик не успел коснуться земли, как обратился в белую пыль и взвыл вверх роем пузырей. Спустя мгновение, я осталась совсем одна на дне волшебного озера.

Меня переполняла гамма не понятных мне эмоций. Я встала на ноги и со всей силы сжала ладонь, жемчужина хрустнула под моими пальцами. Меня окружил хоровод пузырей, после чего вдруг стало трудно дышать, я отчаянно ловила ртом воздух, а когда поймала, то не могла на дышаться. Мне резанул глаза яркий свет и обдуло прохладным ветром. Мои ноги подкосились и я упала в чьи-то тёплые руки.

— Мэл, успокойся всё хорошо, ты молодец. — Сказал парень и подхватил меня на руки.

— Эйч, где Ньют? — спросила я, но ответа уже не услышала, в глазах померкло и я обмякла в его руках.

Я открыла глаза и мигом приняла сидячее положение, чуть не скинув с кровати Горацио, который примостился у меня в ногах. В моей голове смешались все воспоминания и мысли, так что несколько минут я не могла понять, где я и что происходит, а когда поняла у меня почему то закружилась голова.

— Мэл, тебе лучше прилечь пока эффект от заклинания не пройдёт. — Сказал тихо Эйч и уложил меня обратно на подушку.

— Какого заклинания? — спросила я и окинула взглядом помещение, в котором находилась.

Белые стены, кровати отгороженные друг от друга ширмами, на которых лежали больные, и, как оказалось, все они были участниками игр. В ряду на против стояла, не закрытая ширмой, кровать, на которой лежал огромный троль весь, с ног до головы, в огромных иглах и синей майке под ними. Нимфа в синем, как у меня платье пила что-то из стаканчика, кривясь от каждого глотка.