— Итак, ты говоришь, что если бы вернуть все назад, ты бы предпочла жить с сожженным лицом, изуродованным отвратительными шрамами? Так?

— Да. Потому что в этом случае я бы просто сразу покончила с собой без всяких размышлений, а тянула бы до … до…

— До чего? Вот в этом-то и вопрос! До другой жизни? Что ты потеряла?

— Что потеряла? Все! Я потеряла все!!! Мою работу, моих друзей, мою благоустроенную жизнь, полную удовольствий, все!!!

Штопарь заерзал, посмотрел в потолок, почесал в затылке, пробормотал «Мусор или еще нет?» и вздохнул.

— Давай по порядку. Что ты там перечислила? Работа? А что, на свете работа существует только для фотомоделей и звезд экрана? Насколько мне известно, на работе тебя не очень то жаловали, дорогая, не питай иллюзий. И вообще — мозги тебе на что дал Создатель? Неужели ты настолько безнадежно глупа, что не можешь придумать, как использовать свои знания? — он не без удовольствия заметил, как передернулась Альбина от слов «безнадежно глупа». С тщеславием у неё было все в порядке. — Ладно, с этим вроде ясно. Либо ты ни на что ни годная идиотка, либо умная женщина, способная перевернуть горы. Поехали дальше. Друзья? Кого ты зовешь друзьями? Греющихся в твоих лучах славы завистников, готовых подставить тебя в любую минуту? Или услужливых поставщиков наркоты, жадных лишь до твоих денег и одурманенного секса? Это твои друзья, по которым ты плачешь? Недоумок Влад, не считающий тебя за человека? Веня, на каждом углу изливающий про тебя мерзкие гадости? Или девочки, исходящие желчью от зависти к твоим успехам? Они же и продавали тебя журналистам при первой возможности! Думаешь, откуда столько скандальных историй и фотографий в прессе? Из воздуха брались? Ага, как же. Признай уже, не было у тебя друзей. Может, и были когда-то давно, но ты о них благополучно позабыла, а новых не приобрела. И не пытайся делать вид, что в первый раз это слышишь. Знаю я и про твои сны, и про то, как ты от них отгораживаешься. Что, скажешь не так?

Альбина только открывала рот, чтобы возразить, но так и не смогла ничего сказать. Слова растворялись и исчезали, не выдерживая воздействия кислотного раствора правды. Он был прав, противный Штопарь. Всю подноготную выковыривает, и откуда только имена знакомых её знает? И про сны? Она опустила голову на руки, не зная, что сказать. Старика, однако, не смягчило её состояние.

— Вижу я — завидное у тебя окружение было, ничего не скажешь, всяк мечтает о таком. — продолжал он. — Что там у тебя еще было, по чему плакать? Ага, красивая жизнь. За мыльным пузырем наблюдала когда-нибудь? Как переливается всеми цветами радуги, как парит над землей, словно на крыльях, как завораживает своим сиянием на солнце? Это и есть твоя жизнь. Красивый мыльный пузырь. Пустой внутри и созданный из противного мыла. Как только он наткнулся на препятствие, он лопнул. Лопнул и разлетелся на мелкие капли мыльной влаги, отвратительной на вкус. Именно поэтому тебе это и не понравилось. Была бы твоя жизнь сделана из ценных кристаллов, так просто бы её не разрушили. А так что — тьфу, ни силы, ни энергии, ничего интересного. Смотреть противно — как тряпка половая распласталась перед неприятностями.

— Ну, хватит! —Альбина подняла на него заплаканные глаза. — Ты, старик, зарвался совсем. — она от возбуждения перешла на «ты». — Может, для тебя моя жизнь была мыльным пузырем, а все завидовали этому тем не менее! Значит, было, чему завидовать? А то, что сломалась я — так это любой бы сломался, пошли ему на голову сумасшедшего с серной кислотой и хирурга без башки, сделавшего из тебя подопытную крысу!

— Нет, ну не дура? — обратился Штопарь куда-то в потолок. — Дура и есть. Говоришь ей, говоришь, а ей что в лоб, что по лбу.

— Называй, как хочешь. Мне до твоего мнения, как до…

— Угу. Это я вижу. Нет, чтобы ценить, что получила возможность жизнь свою пересмотреть, из пузыря во что-нибудь стоящее превратится, так нет, тебе же нравится пробкой безвольной плыть по луже, жалеть себя, плакаться на каждом углу.

— Насчет безвольной, это ты загнул. Я-то решение приняла, только вот почему-то не сработало и я здесь оказалась. Как только выберусь, я задуманное все равно сделаю. А может, и здесь получится, если не помешаешь.

Штопарь расхохотался. Аж по печи кататься стал от смеха, за живот схватился.

— Ох, насмешила, ох, ну даешь! Спасибо, красавица, давненько я так не смеялся!

— Не вижу ничего смешного. — обиделась Альбина. Хорошенькое дело сидеть с сумасшедшим в одном доме да еще и зависеть от него.

— Это таблеток наглотаться ты решением называешь? Ой, умора! Да еще и думаешь, что мне надо тебе мешать в этом? Да у меня столько дел, что не до тебя. Надоела ты мне уже.

— Так отпусти, если надоела. — с вызовом крикнула Альбина.

— Иди, кто тебя держит?

— Так… там, на улице, буран. — смутилась Дормич. — Дай одежду, скажи, куда идти.

— Еще чего. Я тебе не нянька. Хочешь идти — иди. Только свои проблемы сама решай, а то привыкла, что все за тебя делают. Хватит, выросла уже! — Штопарь зевнул и улегся на печи. — Вздумаешь уходить, не забудь дверь поплотнее захлопнуть. А то напустишь мне тут холоду… — проворчал он сонным голосом и тут же захрапел.

Альбина подошла к окну и отодвинула кружевную занавеску. Метель не угомонилась, все так же бушуя белыми потоками снега и ветра. О том, чтобы идти куда-либо, можно было и не думать. Альбина вдруг поймала себя на мысли, что она погорячилась, пообещав Штопарю выполнить свое намерение покончить с жизнью. На самом деле она почему-то не ощущала больше такого уж горячего желания сделать это. Как бы ни жгли его слова, но в них было зерно истины. Красивость её прежней жизни существовала больше в её представлении, а не в реальности. Конечно, та жизнь давала больше возможностей, но и грязи в ней было немало. Нынешняя жизнь не дает ничего. Ни того, ни другого. А может, это лишь на первый взгляд? Она всегда гордилась не только своей внешностью, но и умом. Старик задел её по делу — она ведь не законченная идиотка, чтобы не найти себе применения. Но начинать все сначала было все равно страшно. Она просто не видела никакого в этом смысла. Никакой мотивации. А если нет мотивации, то к чему стараться? К чему проходить через неизбежные унижения, мучения, слезы и страдания? Ради чего? Кажется, она об этом уже думала когда-то…

Неожиданно Штопарь вскочил с печи и уставился на неё.

— Ты еще тут?

— А куда мне идти? Идти-то некуда. А ты чего вскочил?

— Думаю.

— О чем?

— О работе. — Штопарь соскочил с печи и зашагал из угла в угол, то выглядывая в окно, то бормоча что-то себе под нос. — Торопят меня. Сегодня надо решить, есть работа мусорщикам, или нет.

— Неужели так сложно решиться выбросить дрянную вещь на свалку? — засмеялась Альбина. — Мне бы твои проблемы!

— Сложно. — вздохнул Штопарь. — Я её пытаюсь заштопать, а она под руками по шву расползается. Жалко.