разжал кулак. К его удивлению, верзила не бросился сразу же на него, а смирненько замер.

— Пропуска! — потребовал охранник.

— Я с шестого этажа! — гордо глянул на молодого человека нахал.

Парень протянул свой документ молча. Без каких-либо замечаний.

— Тринадцатый, — возвестил безопасник.

— Йооооопппп… — прошипел что-то невнятное верзила.

— Конфликт исчерпан, я полагаю⁈ — насмешливо поинтересовался седой.

Наглец мало того, что активно закивал головой, так еще и заискивающе попытался улыбнуться:

— Так… я пойду?..

Причем вопрос его был обращен отнюдь не к охраннику, а к Волконскому.

— Куда пойдешь? — поинтересовался он.

— Так это… в конец очереди же… — таки проявил тот хоть каплю здравомыслия.

Отвечать парню не хотелось, а потому он только головой мотнул. Иди, мол. Лысый понял все правильно и быстренько слинял.

Охранник, проследим взглядом за траекторией верзилы, отдал пропуск парню:

— Хорошего дня, уважаемый. Во избежание подобных инцидентов рекомендую пользоваться площадками один и два. Оттуда лифты идут без пересадок. Вам же придется сменить кабинку на седьмом.

Кивнув на прощание, безопасник двинулся дальше. Где-то за спиной Павла назревал новый скандал.

* * *

Семен был счастлив.

Павел появился в дверях ресторанчика без семи мину четыре. К тому времени он уже успел «съесть» себе все нервы.

— Что это⁈ — глянул он на свежую «сечку» на брови.

Да и сбитые кулаки не ускользнули от его внимательного взгляда.

— Все отлично, — заверил его Волконский. — Здесь есть возможность вымыться?

Кажется, мужчине много чего хотелось сказать. Возможно, откровенно для кое-кого нелицеприятного. Но разница в положении заставила его просто кивнуть и указать на неприметную дверь санблока.

— Там, — сообщил он. — Ужин будет готов через пятнадцать минут.

Обратный путь прошел без приключений. Пообедав превосходным шашлыком, Павел повторил свой путь в обратном порядке: на «коротком» элеваторе добрался до тринадцатого этажа, а оттуда двинул пешком наверх. Отмахав с сотню этажей, он мысленно поблагодарил Олега за науку. Устал, конечно, но вполне терпимо себя чувствовал. Его вещи ожидаемо никто не тронул. Так что он без спешки переоделся и вышел на «жилом» этаже «Волконский».

Правда, далеко уйти не успел.

— Ну и что за вид, Павел? — остановил его строгий вопрос отца.

Глава 9

Глава 9

— Ну и что за вид, Павел?

Строгий голос отца разнесся по коридору, заставив парня замереть.

Волконский-младший прекрасно представлял, как именно он выглядит: сечку на брови, как оказалось, дополняла разбитая губа. Да и сбитые кулаки явно намекали, что день был непростой.

Парень не смог сразу придумать достойное оправдание своему такому появлению. А признаваться пока не хотелось. Впервые в жизни у него было нечто свое. Личное. Яркое. А реакцию отца на правду предсказать молодой человек бы не рискнул. Вполне возможно, чистосердечное признание закончилось новыми санкциями. А он еще за прошлое не расплатился.

Анатолий Георгиевич окинул взглядом списанного ныне в запас сына.

— Что это значит?

Вариантов ответа у парня было немного. Он уже решил было, что и врать смысла не имеет, как отец конкретизировал суть вопроса:

— Почему рубашка мятая? — строго спросил он. — И в таком виде ты позволил себе покинуть «домашний этаж»⁈

Парень беззвучно выдохнул. Ну, конечно… Внешний вид — превыше всего. Казаться, а не быть! А что до травм… Да, после занятий с инструктором и не такое случалось! Кажется, отец решил, что сынуля просто перезанимался в зале с инструктором, который при случае мог быть буквально беспощадным! Однако это не давало никакой скидки. Покинул тренировочную зону — будь добр выглядеть как полагается члену клана Волконских!

— Виноват, — вытянулся молодой человек. — Исправлюсь.

Секунд десять старший Волконский оглядывал сына недовольным взглядом, но, похоже, у него просто времени не было прочитать подобающую случаю мораль.

— Приведи себя в порядок, — потребовал строгий родитель. — У тебя осталась неделя, а после в Классах демонстрировать… подобное…

Анатолий Георгиевич недовольно покосился на побитую физиономию сына.

— … Не самое лучшее решение, — закончил он. — Будь достоин семьи и клана Волконских.

Сохранить каменное лицо удалось с большим трудом. Пришлось даже склонить голову в «покаянном» жесте, чтобы отец не заметил в глазах сына вспыхнувшего бешенства.

— Конечно, Анатолий Георгиевич, — ровно выдал Павел, не поднимая глаз. — К началу занятий в Классах я приведу себя в порядок. И славный род Волконских не опозорю.

Молодой человек прошелся по грани. Слишком близко к черте, за которой его слова можно было принять за насмешку. Такого бы ему не простили. И наказали бы куда серьезнее, чем за попытку провести серьёзнейший ритуал в стенах высотки. Все-таки стены зала были экранированы на совесть. Они и боевые заклятья Виктора при случае держали.

Однако отец вновь ничего не заметил. Напротив, он был доволен покладистостью сына, «осознавшего и принявшего» свое новое место в семье.

— Молодец, Паша, — позволил мужчина себе добавить чуток довольство в голос. — Рад, что ты понимаешь ситуацию.

Пальцы молодого человека дрогнули. Однако он успел «поймать» себя и ладони не сжались в кулаки. «Ну да, ну да!» — зло усмехнулся он. Уж Павел-то знал, какие силы тратит клан, чтобы решить проблему тех «кому не повезло». В высокой конкуренции есть один недостаток — каждый уверен, что достоин стать первым. А вот вкусных мест на порядок меньше, чем претендентов на них. И что делать с оставшимися «непризнанными» гениями? А ведь нередко случались ситуации, когда «сбитые летчики» сбивались в стаи и так качали лодку, что до фундамента высотки отголоски доходили.

— Конечно, Анатолий Георгиевич, — подтвердил парень.

Удивительно, но сколь сложно ему было «дрессировать» неожиданно вспыхнувшую в груди ярость, тем проще ему было держать лицо.

— И постарайся обойтись без экспериментов! — расщедрился даже на то, чтобы пару раз коснуться плеча парня, имитируя поддерживающее похлопывание, отец.

Он явно не верил, что у его сына что-то получилось. С другой стороны… Сколько таких было, пытавшихся достичь положения и силы самыми разными путями. Практически все способы вели к провалу.

— Хорошо, отец! — склонил голову ниже Волконский младший… чтобы его не выдали заострившиеся скулы.

— Павел Анатольевич… — к ним уже спешила горничная, получившая сигнал от комма, что парень вернулся на этаж. — Анатолий Георгиевич…

Девушка низко поклонилась.

— Говори, — равнодушно бросил тот, повелительно взмахнув рукой.

Скорее всего, имени служанки правая рука