К тому, что случилось потом с Левой и Региной, мы еще вернемся. Как и материалам организации, которая, надо отдать должное, в те годы не хуже нынешних социологических институтов постоянно «мониторила» поведение различных социальных групп и доминирующие настроения в обществе.

Посетители «новой волны»

Ближе к 1960-м годам «Националь» стал особенно интересен КГБ в связи с той специфичной публикой, которая начала все больше и больше теснить былых завсегдатаев. Первыми сюда переместились из «Будапешта» теневые советские «миллионеры». За ними площадку «кафе — ресторан» облюбовали короли московской фарцовки. Частенько появлялся экзотичный директор Московского ипподрома, одетый как легендарный конник времен Гражданской войны.

Многообещающе выглядела новая генерация творческой интеллигенции в лице молодых Андрея Тарковского, Андрона Кончаловского или Вадима Юсова, по традиции освоивших все тот же «Националь». Они явно отличались куда большей раскованностью в поведении и свободой в суждениях, чем их заслуженные старшие товарищи. Все же сказывалось, что — не в пример 1930-м годам — жизнь в стране становилась менее идеологизированной, а молодые становились информированнее и критичней. Так что подслушивать их становилось все интереснее и интереснее.

Сами же они предпочитали слушать хорошую музыку. В переполненном ресторанном зале «Националя» конца 1950-х — начала 1960-х годов «лабали» истинные корифеи московского джаза — трубач Вадик Грачев и настоящий виртуоз ударных Борис Матвеев.

Когда они под конец вечера играли мелодию In the mood из американского фильма «Серенада солнечной долины», заводился весь зал.

Торжество бытия над небытием

Потом «Националь» закрыли на ремонт. И когда примерно через год он открылся, многое уже выглядело по-другому. Между залами исчезла разделяющая их красивая арка. Голо выглядели лишенные гардин окна. Вместо солидных, красного дерева столов поставили каких-то колченогих уродцев. «Приказала долго жить» и прежняя барская сервировка. Исчезли, к примеру, серебряные кофейники в стиле модерн и такие же сливочницы. Канули в неизвестность специальные, изящной формы рюмочки для коньяка.

Заслуженные ветераны — завсегдатаи вроде Юрия Карловича — покинули «Националь». И дружно переместились в только что открывшийся после ремонта ресторан ВТО на улице Горького.

А жизнь тем временем брала свое. Ведь по большому счету бытие всегда, даже в самые тяжелые, самые мрачные годы, все равно торжествовало над небытием. Несмотря ни на какие выпавшие на их долю тяжелейшие испытания, люди сталинской эпохи все равно влюблялись, женились, рожали и растили детей. А потом, уже в несравненно более светлые годы «оттепели» наступал черед влюбляться их детям. И снова игрались свадьбы. На одной из таких, пышной и громкой, в «Национале», кричали «Горько!» самой тогда артистичной паре — Анастасии Вертинской и Никите Михалкову. Потом у них родился сын Степан, пошедший было по актерским стопам за родителями, но в итоге состоявшийся как известный в столице ресторатор.

Вот так подрастало следующее поколение, проходя свой собственный путь по жизненным вехам, отмерянным каждому из нас Богом и общечеловеческой судьбой.

Конец ненужной вертикали

В конце 1980-х годов «Националь» находился в упадке. Заведение выезжало на крабах, красно-черной икре и прочих традиционных деликатесах. Однако и они, и все прочее выглядели какими-то заветренными. Посуда производила впечатление кое-как вымытой.

К тому же на склоне XX века к ставшему московской достопримечательностью «Националю» пристроили безликую интуристскую вертикаль со своим собственным, таким же лишенным индивидуальности «комбинатом питания». Потом, спохватившись, сломали, чтобы на безумно дорогих здесь площадях возвести супердорогой отель. Но так, похоже, и не перебили выдержавшую испытание временем красоту старого доброго «Националя» с его богатой историей и какой-то особой аурой, которая всегда царила в интерьерах замечательной гостиницы, ее ресторана и кафе.

В новом XXI веке кухню стали вытягивать, приглашая модных зарубежных поваров.

«Националь» и сегодня зовет москвичей и гостей столицы на фуршеты, банкеты. Предлагает за 1500 рублей бизнес-ланч, а за 2400 — целый конференц-пакет. За 3200 организуют выездное обслуживание.

И все это из расчета на одну персону.

За красоту формы и качество содержания

В конце концов, «завораживающий», как пишут в рекламе, вид на Кремль, которым сегодня торгуют из окон расположенного на втором этаже отеля ресторана «Московский», может быть, и стоит того. Исторические интерьеры тоже. Да и с едой под живую фортепьянную музыку все в порядке. Только с заявлением, что «Националь» вот уже более века славится традициями русской дворянской кухни, — перебор. По крайней мере 80 лет из этих 100 ресторанная кухня как раз была больше советской по форме и вполне антисоветской по высокому качеству содержания.

Словом, очень даже, еще раз подчеркнем, неплохой. Дай бог, чтобы и нынешняя оказалась не хуже…

Странно, но факт! Здание гостиницы «Будапешт», где до недавнего времени пребывал одноименный ресторан, было построено аж в 1876 году. А «схлопнулся» он в конце 1990-х. Получается, что житие ему было прилично за сто. И по возрасту он совершенно законно принадлежит к «патриархам». Однако лично мне он таковым никогда не казался. Может, потому, что «Будапештом» этот ресторан стал лишь в 1956 году. А до этого, как и сама гостиница, сменил несколько имен. И только в 30-х годах прошлого века впервые получил свое собственное — «Аврора».

Другая причина субъективная. Дело в том, что — так уж получилось — период его расцвета и заката совпал с моей молодостью. Ну, в том смысле, что мы одновременно — а на каких-то временных отрезках даже вместе — «расцветали» и «закатывались». А когда долго идешь параллельным курсом, и время, и вносимые им перемены как-то скрадываются.

Так что далее личный мотив в рассказе неизбежен.

И еще. В современных путеводителях по столичным ресторанам раздел «венгерская кухня» надо еще поискать. Ну, ведают некоторые знатоки, скажем, о небольшом, но симпатичном ресторанчике «Эстергази» на Маросейке. А в конце 1950-х и вплоть до конца прошлого века никто особенно не мучился. Потому что почти каждый знал: идти надо в «Будапешт».

Интерьеры цвета пьяной вишни

Итак, с самого своего первого дня рождения будущий «Будапешт» пребывал в стенах гостиницы, которая располагалась на одной из самых респектабельных в конце XIX века московских улиц — Петровских линиях. Место его прописки было, что называется, «намолено» музами кино и театра. До революции — помимо гостиницы, которая сама меняла вывески, становясь то «Ампир», то «Элит», — в здании размещались еще электротеатр (то есть кинотеатр) «Россия» и Петровский театр миниатюр. Сама «Аврора» с ее белоколонным залом, порхающими по потолкам амурами и густого, цвета пьяной вишни плюшевым интерьером прямо так и подбивала публику с деньжатами погрузить себя в ее чуть тронутую временем роскошь.