— Положим, так, — сказал Клод, вскинув подбородок. — Но тете Сильвии не надо было падать в тот день в обморок. Ей надо было просто все объяснить, и тогда я посмеялся бы и навсегда забыл этот курьезный случай.

При других обстоятельствах подобные слова оставили бы у Китти неприятный осадок, но сейчас она вынуждена была согласиться с Клодом. Китти вдруг представила, что вместо роскошного усадебного дома — хотя и в центре грандиозного семейного скандала — она осталась в сиротском приюте, никому не нужная и всеми забытая, и ей стало по-настоящему страшно. Потому что самое плохое в ее — пусть и скандальном — настоящем было гораздо лучше, чем самое хорошее в ее темном прошлом.

— Ты знаешь, что лишил свою сестру Барбару повода повеселиться? — спросил у Клода Ралф.

Китти почувствовала себя виноватой и стала искать глазами Бэбс, но Клод ее опередил.

— Бэбс! — позвал он.

— Что тебе, Клод? — спросила сестра, и ее хорошенькое личико помрачнело.

— Ралф напомнил мне, что сегодня должна была состояться вечеринка в честь твоей помолвки. — Вдруг голос у Клода дрогнул и он подошел к Бэбс. — До меня только что дошло, что это значит! Неужели ты в конце концов приняла предложение младшего Чейла?! Как ты могла так легко сдаться?

— Кто бы говорил! Я изменила свое мнение о младшем Чейле!

— Но ты говорила, что с ним ужасно скучно! — возразил Клод.

— Ну да, говорила, но я обнаружила, что он просто очень застенчив и теряется в разговоре со мной. Кстати, Фрэнсис получил в наследство целое состояние! Теперь он независим и владеет большим поместьем. Мы будем жить вдали от обеих семей!

Клод сразу оценил это обстоятельство. Его Шиллингфорд находился довольно близко от «Приора», и сейчас это очень его беспокоило — им с Китти будет трудно укрыться от графини.

— Между прочим, — перебил кузину Ралф, — я забыл вам сказать, что приехала Мэри и Кэт послала меня за вами.

Эта новость положила конец мирной беседе за чайным столиком. Все три юные леди в один голос возмутились: почему кузен сразу не сказал о приезде Мэри? Через несколько секунд бывшая детская опустела, и Клод обнаружил, что они с Китти одни.

— Китти, не стоит переживать из-за этой Тэсс! Она глупа, как курица. Будет смешно, если болтовня этой девчонки поссорит нас, когда мы великолепно осуществили задуманное.

— Мы? — переспросила Китти, глядя на него большими карими глазами.

— Конечно, мы! Должен же наш брак принести хоть какую-то пользу! Но даю вам слово, что это обстоятельство никоим образом не повлияет на мое к вам отношение, — сказал Клод.

Что он хочет этим сказать? — подумала она, но спросить не решилась.

— Вам не под силу утихомирить ваших родственников, — сказала Китти, улыбаясь ему в ответ. — Разумеется, когда вы узнаете обо мне всю правду, у вас пропадет всякое желание защищать меня.

— Какой вздор! — Он подошел к ней и взял ее за руку. — Что бы ни случилось, я не раскаюсь, что женился на вас. Повторяю, благодаря вам сегодня произошло то, о чем я мечтал всю свою жизнь! Хотите верьте, хотите нет, но сегодняшний день — самый счастливый в моей жизни!

Он наклонился и поцеловал ей руку. Сердце Китти забилось сильнее, но она понимала, что его триумф лично к ней не имеет никакого отношения. Она лишь орудие мести. Он отпустил ее руку и открыл дверь.

— Прошу вас, моя жена. Сейчас я представлю вас двум моим сестрам. Мэри и Кэт абсолютно лишены высокомерия и спеси. Они, как и наша молодежь, встретят вас с распростертыми объятиями.

Это приятное сообщение было омрачено внезапно всплывшим образом графини.

— И это вызовет гнев графини, — грустно добавила Китти.

В конечном счете ее избавили от непосредственного общения со свекровью. Еще неизвестно, что хуже — нежелание графини видеть Китти или нелицеприятный разговор с ней. В какой-то степени это было унижением. И это задело Клода за живое, укрепляя его решимость.

Леди Мэри и леди Кэтрин были с Китти очень предупредительны и внимательны, иногда явно переигрывая. И когда Клод, воспользовавшись тем, что сестры переключили внимание на младших девочек, предложил Китти улизнуть, она не сразу поняла, радоваться ей или жалеть, что он увел ее из гостиной, где состоялось это приятное знакомство.

— Ралф говорит, что тетю Сильвию уложили в постель, а дядя Хевершем ухаживает за своей женой, у которой разыгралась сильная мигрень, — сказал Клод, когда они с Китти направлялись к лестнице. — Графиня, скорее всего, в своей гостиной, и, бьюсь об заклад, там же и мой отец.

Китти старалась не думать о неминуемой встрече, зная, что для нее это будет суровым испытанием.

Когда они с Клодом шли по длинному коридору, ее сердце билось так, будто за нею гналась стая собак. Взглянув на Клода, она увидела, что его упрямый подбородок воинственно выступает вперед и глаза горят жаждой мести. Китти стало не по себе — это означало, что Клод готов дать решительный отпор графине Блейкмер. Только теперь Китти осознала, что обрекла себя на роль пешки в чужой игре.

Наконец Клод остановился у двери и, взглянув на Китти, широко улыбнулся.

— Я чувствую себя так, будто открываю самую важную страницу в своей жизни! — торжественно произнес он.

Как ни странно, но слова Клода придали Китти мужества. Вслед за мужем она вошла в комнату. На нее тут же повеяло ледяным холодом, как это бывает в почти пустых помещениях.

В гостиной находились двое: внушительного вида женщина в шелковом сером платье, седая, с приподнятыми, будто от удивления, черными бровями, и скромно одетый светловолосый мужчина в очках. При виде Клода его взгляд потеплел.

— Прошу извинить меня за вторжение, — официальным тоном начал Клод, отчего Китти бросило в дрожь. — Позвольте вам представить мою жену.

Китти сделала реверанс.

— Ее имя Кэтрин, но она предпочитает, чтобы ее звали Китти, — закончил Клод.

Стало тихо. Леди Блейкмер не сводила с Китти своих холодных, как сталь, глаз, недовольно поджав тонкие губы. Мгновение, в течение которого графиня задержала свой взгляд на лице Китти, показалось ей вечностью. Неожиданно графиня повернулась и пошла к двери у дальней стены комнаты. Не сказав ни слова, она вышла, закрыв за собой дверь.

Еще никто не относился к Китти с таким презрением. Она чувствовала себя уничтоженной и опустила голову, не выдержав такого унижения. Она была настолько потрясена, что на мгновение утратила способность говорить и думать.

Клод был потрясен не меньше Китти. Вместо убийственной ярости, всегда следовавшей после издевательских выходок матери, он чувствовал теперь лишь растерянность.

— Крепись, мой мальчик! — услышал он голос отца, и звук его голоса вывел Клода из оцепенения.

Сочувствие, прозвучавшее в голосе графа, придало сыну мужества. Клод обернулся к отцу. Но лорд Блейкмер не смотрел на него. Все внимание графа было приковано к Китти. Он пересек комнату и, подойдя к ней, подал ей руку.