— Тот светящийся парень у входа в аудиторию? — ахаю я.

— Да.

Тут до меня кое-что доходит.

— Так ты поэтому привел меня сюда? Чтобы показать ему, что я с тобой?

— Быстро схватываешь.

Мне кажется, что Усманов снова издевается надо мной, а похвалил лишь затем, чтобы я потеряла бдительность. Потому что пока мы с ним болтаем, расстояние между нашими телами как-то заметно сократилось. Практически до нулевого.

Я тут же опускаю руки и упираюсь ладонями в мускулистую грудь парня. Попытаюсь создать между нами хоть какую-то преграду.

Ладони начинают нагреваться очень быстро, а в легкие снова проникает его будоражащий мужской запах. Но этого все же недостаточно, чтобы я хоть немного смягчилась к нему. И где вообще Кристиан, куда он смотрит?

Если бы я нравилась ему как девушка, разве бы он допустил, чтобы меня так откровенно прижимал к себе другой парень? Пусть даже в танце?

Я чувствую, как под моей правой ладонью бьется сердце Демида и меня накрывает очередная волна паники. Если так пойдет и дальше, я снова захочу того, чего… совсем не хочу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Проблема в том, что я не твоя невеста, Демид, — говорю я и облизываю губы, одновременно с этим все же пытаясь немного отстраниться.

— Даже не твоя девушка. И не собираюсь ею становиться. Черт, да ты мне даже не нравишься!

Виски начинает ломить от усилий оставаться равнодушной в этих горячих, тесных, но при этом таких чувственных объятиях. А вся причина такой бурной реакции моего тела в том, что я в принципе не состояла в отношениях с парнями. В этом все дело. Как в Евгении Онегине "Пора пришла, она влюбилась…".

Только я не влюбилась совсем, и я не считаю, что мне уже пора встречаться с парнем. Просто… я не знаю, как объяснить самой себе свою реакцию на него, просто… никто раньше не напирал так на меня. Вот я и таю от его близости. При том, что продолжаю до ужаса бояться.

Внезапно рядом с нами вырастает высокая фигура. Кристиан. Ну, слава богу, наконец.

— Дем, если тебе интересно, там один очень неуравновешенный паренек устроил настоящую бойню. Между прочим, сразу после разговора с тобой, — говорит он, обращаясь к Демиду, которого сейчас очень интересует мое лицо.

Он скользит по нему взглядом из-под ресниц, особенно задерживаясь на моих губах.

— На нейтральной территории, — продолжает Кристиан, — как думаешь, стоит спускать ему это с рук? Парень просто вне себя и, если ты не вмешаешься…

Кристиан неопределенно взмахивает руками в воздухе, а я отмечаю про себя, что парни не только знакомы, но и вполне себе мирно разговаривают. То есть говорит Кристиан, при этом называя Демида по-приятельски, с сокращением имени, Демид же продолжает наблюдение за мной.

— Я бы мог и сам попытаться разрулить, но… ты же знаешь правила… К тому же он жаждет именно твоей крови.

Демид морщится, будто Кристиан заставил его проглотить дольку лимона, но делает то, чего я так хотела, отпускает меня.

— Проследи за ней, головой отвечаешь. А еще лучше, отвези ее домой, — бросает Кристиану, наконец, соизволив обратить на того внимание.

А потом срывается в сторону дальнего зала.

— Ну? Ловко я его отвадил? — спрашивает меня Кристиан, едва Демид исчезает из поля зрения.

Губы парня растягиваются в игривой провокационной улыбке.

Глава 18

Я смотрю на Кристиана с подозрением.

— Ты… соврал про… драку?

Слово «бойня» пугает меня, и я умышленно его не употребляю.

— Нет, — мотает головой Кристиан, — она действительно идет.

И снова хитро улыбается.

— Но она возникла с твоей подачи?

— Что? Нет конечно.

Но я не очень верю этому заявлению.

— И вообще, нам с тобой не должно быть до этого дела, — продолжает Кристиан беззаботно, — Демид во всем разберется.

Парень берет меня за руку, переплетая мои пальцы со своими, и тянет за собой к выходу.

Рука у Кристиана сухая и теплая. Мне очень комфортно от нашего прикосновения. По крайней мере, я не чувствую того ненормального волнения и дурацкой дрожи в ногах, что сто процентов ощутила бы, проделай такое Демид.

— Ты уверен? — все же медлю я, хотя, казалось бы, действительно, какое мне дело.

Но не дает покоя мысль, все ли в порядке будет с Демидом, раз тот парень зверской наружности образно "слетел с катушек". Не важно по какой причине.

— Да, конечно, — кивает Кристиан и снова слегка дергает за руку, — идем.

В конце концов, решаю я, парень на знакомой ему территории. Это он привел меня сюда, а не наоборот. И это все его знакомые, а не мои.

Раз появился шанс смотаться отсюда, я не стану раздумывать, воспользоваться им или нет. Все равно Демиду я ничем не помогу. Раз даже Кристиан, зная больше всех о заварушке, не сильно переживает и спешит ему на помощь.

— Идем, — соглашаюсь я и со всем проворством, на какое способна, следую за парнем.

— Ты появился очень кстати. Я так рада видеть тебя здесь.

Тяжелое удушливое желание непонятно чего испаряется вместе с уходом Демида и теперь мне дышится несравненно легче, чем за минуту до этого.

— Отвезу тебя домой, — говорит Кристиан, пока мы поднимаемся по лестнице, и я согласно киваю.

— Это было бы очень кстати.

Быстрым шагом мы выходим из зала тем же путем, что шли сюда с Демидом, мимо охраны и сейфовых дверей. Оказавшись на стоянке, направляемся к машине Кристиана.

Парень ездит на черном Лексусе. Машина смотрится попроще, чем у Демида, но тем не менее сразу видно, что она тоже дорогая. Мы устраиваемся в салоне со всеми удобствами.

— Ну что, Ульян, погнали? — спрашивает меня Кристиан.

— Да, — киваю я и тут же принимаюсь за вопросы.

— Я думала, вы с Демидом не особо ладите, — говорю я, помня предыдущее поспешное исчезновение парня, лишь в зоне видимости показался Демид.

— Да, так и есть, — отвечает Кристиан и слегка морщится, — у нас все сложно. Сам черт ногу сломит. Лучше даже не лезть эту тему.

— Хорошо, тогда расскажи мне, кто такой Клим? Тот парень зверской наружности. Он подсаживался к нам за столик. С ним ты тоже хорошо знаком? — захожу с другого конца.

Казалось бы, какое мне дело, но дико хочется все знать.

Жаль, я не успела обратить внимание, были ли на руках той троицы браслеты. Татуировки точно были, по крайней мере у главаря.

— Клим редкостный засранец, который днем и ночью грезит о власти и из-за этого портит всем жизнь. Мечтает устроить типа знаешь, мировой