Эх, сделать бы так, чтобы он сам в меня влюбился! Я бы ему показала! Он мне про чувства, а я про дела. Он мне цветы, а я ему — калькуляцию. Он целоваться полезет, а я… Нет, в таком случае пусть сперва полезет, а я уж потом найду, как его осадить. По-моему, он должен хорошо целоваться. А вот я уже, наверное, разучилась. Ой, ну почему же так хочется, чтобы эта сволочь меня поцеловала! Прямо до дрожи хочется. Ужас!

Мне стало стыдно. Ну что я как тринадцатилетняя девчонка! Нафантазировала, распалилась и совершенно перестала соображать! А виновата Алка. Я жила себе спокойно десять лет, о мужиках-то практически и не думала. А Алка мне голову заморочила, теперь вот приводи себя в порядок…

Нет, но не мог же он мне просто так столько всего наговорить про общность интересов. Что он рассчитывает получить взамен? Скидку? Смешно. Для него это копейки, пустяк. И все же зачем-то он меня обхаживал. То есть я действительно ему нравлюсь? Тогда почему он так резко закруглился? Нет, ничего не понимаю!

Несмотря на раздрай, творившийся у меня в душе, Никитины гиацинты на работе я не оставила, а забрала домой. Хоть маленькая, но компенсация за мои сегодняшние мучения. К тому же они, не мучения, а гиацинты, до сих пор замечательно пахли. «Значит, от чистого сердца», — с надеждой подумала я. Впрочем, если и не от чистого, цветы-то чем виноваты? Они такие красивые!

От острого Мавриного глаза ничего не укроешь. Она уставилась на букет, едва я переступила порог квартиры.

— Та-ак, цветочки себе купила, — тоном скряги-мужа процедила моя младшая дочь. — У нас разве сегодня какой-то праздник?

— Почему купила и почему праздник? Мне разве не могут подарить цветы?

Мавра недоверчиво хмыкнула.

— Могут. Но восьмое марта уже прошло.

В другое время я восприняла бы ее слова с юмором, однако в свете перипетий сегодняшнего дня не на шутку обиделась.

— По-твоему, я уже такой залежалый продукт, что цветы мне могут преподносить только по официальным праздникам?

— В Куликовской битве ты, конечно, не участвовала, и песок из тебя еще не сыплется, но вообще, мама, когда женщине в твоем возрасте начинают дарить цветы — это опасный признак, — ничуть не смутилась Мавра.

— Почему? — ее заявление меня ошарашило.

— Будто сама не догадываешься, — многозначительно изрекла она и скрылась в комнате, оставив меня наедине с невеселыми мыслями.

Выходит, по ее мнению, я окончательно вышла в тираж, и если мне кто-то оказывает знаки внимания, то не иначе как с какими-нибудь криминальными намерениями. Но в этом Никиту обвинить уж точно нельзя.

Слова дочери, однако, меня расстроили. Но не спорить же с ней. Я понюхала гиацинты. Запах мигом поднял мне настроение, и я отправилась на кухню поставить букет в воду, пока не завял.

Никита не выходил у меня из головы весь вечер, как я ни старалась думать о чем-нибудь другом. Наверное, виноваты были гиацинты. Их запах не оставлял меня даже во сне. Какие, оказывается, навязчивые цветы! Раньше я такого за ними не замечала.

На следующее утро у меня созрело твердое решение: откладываю остальные заказы и в первую очередь в авральном порядке готовлю проект юбилея Турова. Получаю его одобрение, делаю калькуляцию и все. Конец. Выкидываю его из головы. Окончательно и навсегда! Юбилей еще не скоро. Поручу исполнение кому-нибудь другому, а сама для верности в отпуск уйду и уеду куда-нибудь подальше. Кстати, в Англию. И оттуда меня уж наверняка никто не достанет, и Мавре полезно, и на Лебедева заодно взгляну. Чем черт не шутит, вдруг он еще на что-то годится?

Я размечталась. Вот понравимся мы с Лебедевым друг другу, плюну на все торжества и праздники, возьму Мавру и уеду жить в Лондон. Имею право! Разве я не заслужила? Сашку оставлю здесь. Глядишь, она тут без нас замуж наконец выскочит. А Мавра английский как следует выучит. Да за нее я вообще не беспокоюсь. Она такая приспособляемая и упорная. И школу там прекрасно закончит, и в какой-нибудь Оксфорд-Кембридж поступит. У меня даже сомнений нет. А может, и Сашку взять? Пусть лучше в Англии замуж выходит. Черт! Что со мной творится? Не успела еще по настоящему выкинуть из головы Никиту, как уже бросилась мысленно устраивать жизнь с вообще незнакомым мужиком. Разбежалась! Может, меня затошнит при первом взгляде на него. Не говоря уже о том, что и он может испытать схожие эмоции при взгляде на меня! Стоп, Глаша, стоп. Будем решать проблемы по мере их поступления. Итак, проблема номер один: избавиться от Никиты, пока я совсем от него с ума не сошла.

Этим я и занялась. Думаете, у меня что-нибудь вышло? Как бы не так! То есть сценарий-то я сварганила. Но ехать, по его настоянию, пришлось опять в «наш ресторан». Ведь слово клиента — закон, а встречаться со мною в офисах Туров отказывался категорически. На сей раз он хитро улыбался мне из-за большого букета каких-то гигантских, неправдоподобно махровых желтых тюльпанов. Ну вылитый лев в засаде! Хотя нет. По-моему, у львов больше львицы охотятся. И вообще Никита на льва не похож. Гепард в засаде, пожалуй, будет точнее. А ведь так и есть: он на меня охотится.

— Глафира, — по обыкновению он поднялся мне навстречу. — Увы, гиацинтов сегодня нигде не нашел. Зато эти гулливеры поразили мое воображение. Надеюсь, вам тоже понравятся. Сильно подозреваю, что они какие-то генно-модифицированные. С другой стороны, вам же их не есть, а только смотреть. Так что, полагаю, для здоровья они не опасны.

Он смотрел на букет с такой гордостью, что я растаяла. Сопротивляться его обаянию не было мочи! Может, зря я в прошлый раз на него обозлилась?

Мы сели, и нас одолел дружный смех. Тюльпаны-гулливеры полностью скрыли нас друг от друга.

— Попросим переставить их на другой столик, — донесся из зарослей его голос. — Хотя, если вам противно видеть мое лицо, пусть остаются.

— Нет, не противно, — ответила, совершенно не покривив душой: мне хотелось видеть его лицо.

И все мои грандиозные планы пошли наперекосяк. Созданный мной сценарий юбилея Никита отверг полностью, вместе со своими собственными задумками, которые я учла и использовала.

— Никуда не годится, — поморщился он и принялся генерировать новые замыслы.

Я попыталась остановить его:

— Но вы же сами в прошлый раз…

— Настроение изменилось, — спокойно ответил он.

— А если оно у вас еще три раза изменится? Юбилей-то у вас еще не скоро.

Он пожал плечами:

— Опять переделаем. Да вы не волнуйтесь: всю дополнительную работу я оплачу. Кстати, откуда вы про дату юбилея знаете? — он кинул на меня удивленный взгляд. — Я вам точно не говорил.

— В мои обязанности входит добывать всю необходимую для работы информацию о клиенте.

Он усмехнулся.

— Значит, я у вас сейчас «под колпаком»?

— Вовсе нет. Лишних сведений о вас мне не нужно. Вот только дату события уточнила. У меня ведь тоже свой план.