— Нет, что ты, — ответил Том, хотя мальчик был прав. Том, правда, плохо себе представлял, какого рода неприятности его поджидают, за исключением одной: особа Фрэнка Пирсона могла заинтересовать тех, кто занимается похищением людей. — На следующей неделе у тебя будет новый паспорт на другую фамилию, — сказал он.

— Правда? Каким образом? — Фрэнк радостно улыбнулся, словно ему неожиданно сделали подарок.

— В понедельник прокатимся в Париж, — продолжал Том и снова с опаской оглянулся на дверь в кухню, хотя в этом не было никакой необходимости. — Там сфотографируешься. Паспорт сделают... (Том обычно избегал упоминать имя Ривза Мино) в Гамбурге. Я заказал его сегодня. Помнишь звонок во время ланча? У тебя будет другое имя.

— Вот здорово!

Прежнюю мелодию сменила другая, более лирическая. Лицо Фрэнка приняло мечтательное выражение. «О чем он думает? — спросил себя Том. — О своей жизни под новым именем или о хорошенькой девчонке, которую зовут Тереза?»

— Тереза тоже тебя любит? — спросил он вслух.

Фрэнк улыбнулся уголком рта, и улыбка получилась не очень веселая.

— Она про это не говорит. Нет, один раз все же сказала, но это было несколько недель назад. У нее есть и другие, кроме меня. Не то чтобы они ей особенно нравились, но они все время крутятся возле нее. Я это знаю, потому что, как я уже вам говорил, ее семья проводит лето в Бар-Харборе, недалеко от нас, и у них тоже дом в Нью-Йорке. Так что я точно знаю. Мне лучше всего воздерживаться от громких слов о своих чувствах, лучше не говорить про них ни ей, ни другим. Она и сама знает.

— Она — твоя единственная девушка?

— Конечно, единственная. Не представляю, как можно любить одновременно двоих. Нравится — дело другое, и то так, чуть-чуть.

Том оставил его слушать музыку и поднялся к себе. Уже лежа в постели с книгой Шервуда «Кристофер и ему подобные», он услышал шум въезжающей в ворота Бель-Омбр машины. На часах было без пяти двенадцать, значит, это Элоиза. Фрэнк был по-прежнему внизу, весь во власти музыки и, как хотелось надеяться Тому, приятных снов наяву. По шуму мотора Том определил, что это машина не Элоизы. Он вскочил с кровати и, на ходу натягивая халат, сбежал вниз. Приоткрыв входную дверь, он увидел у самых ступеней кремовый «ситроен» Антуана и сидевшую в нем Элоизу. Он бесшумно повернул ключ в дверях. Фрэнк стоял посреди комнаты, и вид у него был встревоженный.

— Быстро наверх! — негромко скомандовал Том. — Это Элоиза, но она не одна. Запри за собой дверь.

Фрэнк убежал, а Том вернулся ко входной двери как раз в тот момент, когда Элоиза стала поворачивать ручку. Он распахнул перед ней двери, и Элоиза, а за ней широко улыбающийся Антуан вошли в дом. Том заметил, как взгляд Антуана скользнул по лестнице. Может, он слышал шаги?

— Как поживаешь, Антуан? — спросил он.

— Том, случилось нечто непостижимое! — по-французски воскликнула Элоиза. — Моя машина не пожелала завестись — представляешь? Так что пришлось милому Антуану доставлять меня домой. Проходи же, Антуан! Он считает, что это всего лишь...

— Слабый контакт, — прогудел Антуан вальяжным баритоном. — Я посмотрел. Всего-то и нужно — большой гаечный ключ и напильник для зачистки. Все просто, только вот большого гаечного ключа у меня нету! Ха и еще раз ха! А ты как живешь-можешь, Том?

— Спасибо, хорошо, — ответил Том. К тому времени все трое были уже в гостиной, где все еще звучала музыка. — Что тебе предложить — виски, кофе? Присаживайся.

— Так, так, так — значит, клавесином больше не балуемся? — протянул Антуан, кивая на проигрыватель. Казалось, он принюхивается в надежде уловить запах духов. У него были черные, с сильной проседью волосы и коренастая фигура. Он стоял посреди комнаты и слегка раскачивался, приподымаясь с пятки на носок.

— А чем тебе не нравится рок? — отпарировал Том. — Полагаю, мои вкусы не расходятся с католическими принципами?

Антуан продолжал обшаривать глазами все помещение, очевидно пытаясь угадать, что за особа скрылась бегством перед их появлением, а Тому пришел на память глупейший спор, который возник у него с Антуаном по поводу напоминающей переплетение резиновых шлангов конструкции нежно-голубых тонов, именуемой Центром Помпиду, или Бобуром. Тому она внушала отвращение, Антуан же с пеной у рта защищал это сооружение, утверждая, что оно «слишком современно» для того, чтобы его мог оценить по достоинству такой человек (подразумевалось: человек с таким примитивным вкусом), как Том.

— У тебя гость? Извини, что помешал, — произнес Антуан. — Это мужчина или женщина?

Спроси об этом кто-нибудь другой, Том воспринял бы это как шутку, но в словах Антуана он усмотрел лишь одно — подленькое, жадное любопытство.

Том с удовольствием дал бы ему оплеуху, но он лишь натянуто улыбнулся и произнес:

— Сам угадай.

Все это время Элоиза была на кухне и теперь появилась с крошечной чашечкой кофе.

— Это тебе, Антуан. Для бодрости, когда поедешь обратно.

Антуан, яростный противник алкоголя, позволял себе лишь немного вина за обедом.

— Да присядь же!

— Нет-нет, милочка, мне и так хорошо, — ответил Антуан, манерно отпивая вино маленькими глотками. — Мы увидели свет наверху в твоей комнате и здесь, в гостиной, тоже, вот я и решился заглянуть... без приглашения, так сказать.

Том вежливо склонил голову. Кивок получился механический, как у заводной игрушечной птички. Неужто Антуан воображает, будто в спальне Тома скрывается девушка или юноша и что все это происходит с ведома Элоизы?! Еле сдерживая себя, Том скрестил на груди руки, и тут как раз кончилась пластинка.

— Завтра Тома отвезет меня в Море, — защебетала Элоиза. — У нас там в гараже есть знакомый механик. Мы его захватим и привезем к вам, Антуан. Его зовут Марсель, знаете такого?

— Ну и чудненько, — сказал Антуан, деловито ставя на столик кофейную чашку. — А теперь мне пора. Пока, Тома.

В дверях Элоиза и Антуан обменялись поцелуями на французский манер — чмок в одну щечку, потом в другую. Том терпеть этого не мог. Конечно, это совсем не то, что под французским поцелуем подразумевают в США, — ни намека на чувственность, глупее не придумаешь... Может, Антуан успел углядеть ноги Фрэнка, когда тот мчался наверх? Навряд ли.

— А Антуан, оказывается, думает, что я обзавелся подружкой! — со смешком сказал Том после того, как Элоиза закрыла за гостем дверь.

— Да брось ты! Лучше скажи, почему ты прячешь ото всех Билли?

— Это не я его прячу. Он сам прячется. Представь — он даже с Анри не хочет встречаться! Что касается твоего «мерседеса», то я займусь им во вторник.

Раньше все равно не получалось: следующий день — воскресенье, а по понедельникам гараж, где работает «их» механик, тоже закрыт, поскольку суббота у них рабочий день.

Элоиза скинула туфли на каблуках и осталась босиком.