Пока лезли, было время подумать обо всем на свете. После размышлений о Витьке мысли переключились на других моих верных спутников — Киру и Иву.

Как там Кира? Я надеялся, что цветет и пахнет в Секции Грин под присмотром Ивы, но… Тревожило отсутствие в эфире умбота. Если проблема в моем “лагающем” нейрочипе, то все о’кей. Значит, Ива продолжает наблюдать за мной с орбиты, просто не может выйти на связь. Рано или поздно работа нейроинтерфейса наладится, и мы воссоединимся. Ива очень полезна в моих странствиях. Но если дело в самой Иве…

Не хотелось об этом думать.

С Кирой же у нас начались серьезные отношения. В Скучном мире я постоянно о ней вспоминал и против воли сравнивал с другими девами, дефилирующими по улицам города. И все они Огнепоклоннице проигрывали по всем параметрам. Ни у кого нет такой фигуры, таких глаз и губ, такой гладкой загорелой кожи… Не говоря уже об ее умении драться и ездить верхом…

Короче, я влюбился. Или полюбил, что гораздо серьезнее.

Когда завертелись события с Витьками, дольменами и отчимами, Кира вылетела из головы, но сейчас я снова стал мечтать о поре после того, как расправлюсь с делами и вернусь к ней.

Я почувствовал близость поверхности земли задолго до того, как мы подошли к последней двери, из-за которой не просачивался ни один лучик света.

— Прибыли, — тихо сказал Гуж. — За этой дверью выход в подвал аварийного здания. Оно сейчас опечатано и пустое. Выберетесь из здания, пройдете по узкой улице — она там единственная, — потом выйдете на площадь. Ну, а на площади сразу почуете квест-башню… То есть увидите.

— Все, как договаривались, — вторил ему Май, надевая очки-консервы. — Мы вас здесь подождем. Если Модераторы за вами увяжутся, не пытайтесь сбросить хвост — город вы не знаете. Бегите сюда. Дальше они за вами не пойдут — побоятся. А уж мы с ними сами разберемся, по-своему.

Судя по голосу, он улыбался во весь рот. Ну-ну, подумалось мне, поглядим, как вы с ними разберетесь…

Погони и Модераторов я не особо страшился. У меня есть туз в рукаве — волшба. Никто ее от меня не ожидает. Да и не поймет, что случилось, когда я ее применю.

— Сейчас вечер, — сообщил Гуж. — Но вы в подвале задержи́тесь малость, дайте глазам привыкнуть. Долго все-таки у нас в гостях сидели, свыклись с темнотой…

Да, свыклись. Пора отвыкать.

Нуары открыли дверь, петли не скрипнули. Я увидел серый свет, осветивший белые пятна лиц — Гужа, Мая и Витьки. На обоих нуарах были черные очки — Гуж тоже их надел. Витька хлопал ресницами и радостно улыбался.

— Не заблудитесь, — сказал Гуж, протягивая мне рюкзак с бомбой.

— Не заблудимся, — отозвался я и подключил нейрочип на запись происходящего. С некоторых пор приходилось совершать эту манипуляцию осознанно. Раньше нейрочип записывал все подряд. Видать, кончилась встроенная память. Или очистилась после моего нырка в Скучный мир. Во всяком случае, мне не удавалось прокрутить запись до взрыва мусоровоза.

Я посмотрел на Витьку:

— Ну что? Пошли?

— Пошли, — сказал тот. — Совершим теракт и вернемся к ужину.

Глава 6. Миссия выполнима?

Я нацепил рюкзак на одно плечо — в случае чего легче сдернуть с себя. Гуж, между прочим, тащил его по тоннелям на обеих плечах, ни о чем не беспокоясь. Безусловно, надумай Честное Собрание детонировать бомбу, я не успею и вздрогнуть, не то что избавиться от рюкзака, но нам предстоит встреча с князьградскими жителями и пренеприятнейшими Модераторами, которым может взбрести в голову идея нас схватить. Как бы то ни было, рюкзак, надетый сразу на два плеча, может сослужить плохую службу.

Бомба за спиной — удовольствие ниже среднего. В тоннелях она тоже была рядом, но сейчас нуары не с нами, а мы с Витькой — люди чужие, и теракт проще простого устроить и у подножия квест-башни. Остается надеяться на честность Честного Собрания.

“Гришана” и шпагу я переложил в тот же рюкзак — чтобы не отсвечивать. Гуж и Май закрыли за нами дверь, и мы остались в плохо освещенном из узких окон под самым потолком подвале. Когда-то здесь хранились большие ящики не пойми с чем. Сейчас от них остались одни прямоугольные следы на пыльном полу, щепки, доски покрупнее, фарфоровые и стеклянные осколки.

Следуя инструкциям нуаров, мы прошли через несколько подвальных помещений с гнилыми трубами под потолком к лестнице, поднялись на первый этаж, пребывающем в таком же запустении, как и подвал. Тут даже пахло аналогично — пылью, плесенью, гнилью и сырой штукатуркой.

Этаж был устроен без затей: длинный, как кишка, коридор и одинаковые помещения в два ряда по обе стороны. Не любит сиберийское правительство архитектурное разнообразие! Все помещения пустые, один мусор. За окнами — не выбитыми, что удивительно — близкие кирпичные и бетонные стены соседнего здания.

Где это мы, любопытно? Больница? Государственное учреждение? Квест-зал? Общага? Если общага, то она определенно намного лучше посадских бараков, хотя здание тоже старое. Вот он какой, Князьград-2!

Мы с Витькой молча прошли по коридору, изредка заглядывая в открытые комнаты. Кое-где окна были забиты досками, в таких комнатах царила темень. Я ощущал, что здесь бывают нуары, причем сидят именно в темных помещениях, следят за кем-то, ждут или караулят.

Через равные промежутки на стенах коридора встречался набивший оскомину еще во время моего первого визита Знак Вечной Сиберии: светлый круг, темный полумесяц рядом и линия, соединяющая середину круга и луну.

— Похоже на Знак поклонников Аннит, — пробормотал я. — Если б у них был Знак…

Мое магическое чутье (или зрение?) подсказывало, что ни единой живой души поблизости нет. Здание абсолютно пустое. И вряд ли здесь понатыканы микрофоны для подслушивания. Не исключено все же, но вряд ли. Можно и поговорить без опаски быть подслушанным.

— На что похоже? — не понял Витька.

— Есть такие религиозные фанатики, — пояснил я. — То есть были… То есть, их племя-то и сейчас где-то живет, наверное. Поклоняются луне и верят, что луна — это богиня о двух лицах: светлом и темном.

— Битеизм, — сказал эрудированный Витька. — Вера в двух богов — хорошего и плохого. Что-то вроде персонифицированных Инь и Ян. Типа зороастризма. А при чем тут Вечная Сиберия? Здесь же в богов вроде не верят?

— Не верят. И магии у них нет. Но Знак является предметом священного поклонения. Что странно.

— Значит, магия есть, — заключил Витька легко. — Просто о ней не