Директорша ушла, а раскатанные рулоны ватмана стали обрастать лозунгами, характер которых не предвещал Галине Алексеевне хорошей жизни. «Свободу Стогову!», «Это была самооборона!», «Стогов – жертва круговой поруки взрослых!», «Невиновен!». После третьего урока больше ста пятидесяти школьников уже стояли у входа в здание городского суда. Развернутые плакаты и транспаранты, словно приманка, притягивали все больше и больше молодых людей, желающих «потусить за общее дело». Георгий пошел к суду в надежде увидеть там Анжелу, которую наверняка привезет с собой Малахитов. В это время к зданию стали стекаться работники суда. Подошел адвокат Борисенков с ребятами из молодежной самообороны и стал отдавать какие-то распоряжения. Георгий узнал в Хлысте и Рогатом тех, с кем ему пришлось подраться, вступившись за старика. Он поделился с Федором, который от ужаса чуть не стал заикаться и инстинктивно отодвинулся от Георгия в сторону.

– Ты с ума сошел, себе таких врагов наживать, – прошептал он побледневшими губами. – Да на них убийств больше, чем у тебя пальцев на руках!

Устыдившись проявления трусости, Федор взял себя в руки и предложил однокласснику уйти с пикета.

– Пойдем ко мне домой, у меня мама сегодня пирогов напекла, – соблазнял он Георгия.

В этот момент к суду подъехала машина с заключенным, и судебные приставы выставили заграждение, чтобы завести подсудимого геймера в здание. Толпа стала напирать, выкрикивая требования освобождения…

Судья, рассматривающая это резонансное дело, из окна своего кабинета тревожно всматривалась в толпу. Впервые за пятнадцать лет судебной практики Ольга Рябцова была растеряна.

– Ольга Николаевна, ну что вы, право, – успокаивал ее адвокат Борисенков, – всего-то и надо освободить из-под стражи несовершеннолетнего.

– Несовершеннолетнего убийцу! – поправила его женщина.

– А если даже и так, – пожал плечами адвокат. – Он же невменяемый, это же очевидно.

– Как и все они? – кивнула на толпу с транспарантами судья.

– Меня и Николай Малахитов просил умолять вас о снисхождении к его однокласснику. – Борисенков достал пухлый конверт с деньгами и многозначительно постучал им по столу, привлекая взгляд судьи.

– Взятка? – усмехнулась женщина. – А если я не возьму?

– Тогда возьмет ваш начальник, председатель суда, – цинично среагировал адвокат.

…К началу судебного заседания показалась машина Малахитова. Выйдя из машины, он открыл другую дверцу, из которой, к огромной радости Георгия, показалась Анжела. Вместе с ней под приветственные крики толпы он прошел в здание суда. Георгий рванулся за ними, но дверь в здание закрылась, преградив вход не в меру активной молодежи. Сосед по парте продолжал тянуть Георгия в сторону от опасного места, боясь их встречи с боевиками омсовцев.

– Федор, ты иди, мне нужно еще с одним человеком переговорить. – Георгий решил отпустить от себя парня, чтобы не подставить его под неприятности.

– Ты первый, кого я пригласил домой, – неожиданно признался одноклассник. – Мне показалось, что мы можем быть друзьями или хотя бы товарищами.

– Спасибо, – обрадовался Георгий. – Я уже думал, что со мной никто не захочет общаться из-за Малахитова.

– Да уже надоело таиться, живу как партизан в немецком тылу, – обозленно обронил Федор. – Ты мне сразу приглянулся. Я, правда, сначала подумал, что ты сумасшедший, раз в конфликте с Ником, но когда узнал, кто твой отец, то все понял о тебе. Давай дружить?

Он протянул руку. Георгий ответил рукопожатием, с радостью принимая его предложение. Федор думал, что после этого они уйдут отсюда, но, к своему неудовольствию, узнал, что его новый друг хочет дождаться девушку Николая, чтобы о чем-то с ней переговорить. И обреченно поник головой, понимая, что со своим новым другом вляпался в большие проблемы. Однако смолчал, стойко принимая тяготы новой дружбы.

Вскоре по толпе осаждающих здание суда пробежал ропот, затем начались возгласы, и, наконец, дверь открылась, и к всеобщему ликованию на пороге показались Малахитов в сопровождении освобожденного Данилы Стогова.

– Ничего себе, – неприятно удивился новый друг Георгия. – Они могут все!

Георгий устремился взглядом к Анжеле, которая несколько застенчиво стояла чуть сзади Малахитова, словно прячась в его тени. Он стал пробираться сквозь пикетчиков, таща за собой своего нового друга. Малахитов поднял руку, призывая толпу к вниманию.

– Это новая веха. Сегодня мы увидели подлинное правосудие в действии. Данила – это человек новой формации. Это человек, который не хочет, чтобы ему мешали развиваться как личности; он не стал терпеть насилия над собой. Он борец не только за свои права – он борец за права всей молодежи от засилья родителей. В этой борьбе бывают жертвы, но это единственно правильный путь.

Молодежь одобрительно загалдела, а наиболее активные, среди которых были все те же омсовцы, подхватили Стогова на руки и, словно героя, понесли к машине Ника. Георгий успел пробраться к первым рядам, и его старания были вознаграждены. Анжела увидела парня. Он улыбнулся и помахал ей рукой, показывая свое желание поговорить. Девушка испуганно оглянулась на Николая, который был занят происходящими событиями и не заметил появления сына священника. Георгий отчетливо увидел, как она облегченно вздохнула и демонстративно отвернулась в сторону, чтобы не встречаться с молодым человеком даже взглядом. Это было для парня ударом, поскольку в один миг рухнули все его надежды. Было видно, что ее отношения с Малахитовым за эту ночь перешли на другой, взрослый уровень. В этих отношениях ему не было места.

– Пойдем к тебе, – огорошил Георгий друга, который уже и не надеялся уйти с этого «жаркого» места.

Федор жил с матерью и братом-третьеклашкой на первом этаже старого двухэтажного дома, построенного еще немецкими военнопленными. Женщина была верующей и всю жизнь старалась воспитывать своих сыновей в духовной чистоте и нравственности. Со старшим, Федором, это у нее получилось, а с младшим, Степкой…

– Ты себе не представляешь, что это за создание, – жаловался на младшего брата Федор, пока они шли к нему домой. – Ведь знает, что живем только на небольшую мамину зарплату, а запросы, словно он брат Малахитова.

– Извини, Федор, а где отец? – осторожно поинтересовался Георгий, и тут же пожалел о своем вопросе, увидав в глазах друга болезненную грусть.

– У нас, во-первых, разные отцы, – с трудом подбирая слова, признался Федя. – Мой погиб на службе в армии. Их подразделение направили с миротворческой миссией на Кавказ, а там конфликт… А у Степки отец неизвестен. Точнее, мама, конечно, знает, но не хочет говорить, – нахмурился парень. – Она сказала только, что он человек, который любит только себя. Именно после встречи с ним она и стала в церковь ходить, чтобы свою ошибку искупить. Может, поэтому Степка такой? В отца своего пошел?

Объект обсуждения сидел уже дома за компьютером брата, играя в какую-то войнушку.