— А дел, собственно говоря, и нет, — развел руками сенатор штата Аризона Арчибальд Соукс, — пока не будет решен вопрос, имеем мы право на применение хроногиперболизированного ускорителя для полета на Юпитер или нет. Существует очень серьезное опасение, что первый «хлопок» ускорителя, возможно, и добросит нас до Юпитера, но так, что после него мы не увидим в звездном небе планету Земля.

— Чушь! — стремительно поднялась с кресла Клэр Гатсинг. — Сенат США, как всегда, напоминает сборище винторогих козлов. «Хлопок» ускорителя рассчитан на изменение энергетического времени внешнего и скоростного пространства, а вы рассуждаете в диапазоне литературных «машин времени».

Арчибальд Соукс с удовольствием посмотрел на Клэр Гатсинг, в женской красоте и сексуальности которой был лишь один недостаток — ум, и медленно проговорил:

— Вы, Клэр, одна из самых гениальных мыслителей планеты, но дело в том, что вы, как и все женщины, дура…

2

Таганрог «штормило». Не раз и не два здесь поминали матерным словом ЮНЕСКО с его «Весной Чехова». Досталось и самому Антону Павловичу. Был вымыт и обновлен памятник, отремонтирован дом-музей «Домик Чехова», подправлен облик «Лавки Чехова» на Гоголевском, отреставрирован фасад Театра имени Чехова и побелена гимназия его имени. Казалось бы, на этом все, но нет, гром грянул с другой стороны. Был снят с должности начальник горотдела полковник Самсонов, свой в доску, здешний, и на его место водружен сочинец и карьерист, успевший стать полковником, Абрамкин. Это потрясло город до самого основания и оскорбило горожан до глубины души. Кто угодно, пусть ростовчанин, пусть станичник, даже кубанский, если нет донского, пусть, но сочинец во главе городской милиции — это то же самое, что коренной москвич во главе государства, полнейшее безобразие, смута и разгул коррупции. «Шторм» над городом крепчал. Был уволен из органов лучший участковый всех времен Иван Максимович Савоев, а против его сына начато служебное, грозящее перерасти в уголовное, расследование. Поэтому и не видно нигде Славы Савоева, он ушел в бега, решили горожане. И правильно сделал! За всеми этими событиями виделась зловещая фигура сволочи, предателя городских интересов и пижона Дыховичного. Иначе его и не называли за глаза. Сволочь! Неблаговидную роль во всей этой истории играла и жена Дыховичного, Алена Кондратьевна, позволяющая себе передвигаться по городу, на глазах у своих ровесниц и подруг юности, за рулем собственного «Порше-911». Гадина!

Но неожиданно все изменилось с точностью до наоборот. Был арестован Дыховичный. Выяснилось, что он уже несколько лет сотрудничает с американской разведкой и передал недругам копии секретных чертежей нового суперсамолета-разведчика, разрабатываемого на Таганрогском авиационном заводе имени Бериева. Оперативники местного УФСБ его до поры до времени не трогали. Чертежи, которые Дыховичный передал американцам, хотя и были секретными по-настоящему, но только не для самих американцев. Дело в том, что главный конструктор завода, исполняя роль любителя американских долларов по сценарию оперативников УФСБ, деньги у Дыховичного взял, но передал ему чертежи, скопированные нашими разведчиками с чертежей американского суперсамолета «Хайпер Икс-43». Самое интересное, что ЦРУ посчитало это редкой удачей по добыванию новых технологий в авиации и увеличило денежное вознаграждение Дыховичному. Затем, после тщательного изучения, чертежи были переданы крупнейшему авиакосмическому концерну США для создания нового самолета. Остается только гадать, как будут выглядеть лица американских военных, когда они увидят свой «Хайпер Икс-43», собранный по чертежам, добытым в России. Так бы все и продолжалось, но открытие вблизи Таганрога месторождения «бафометина» усилило вопросы режимной безопасности на много порядков, и Дыховичный был арестован. Вскоре по городу поползли слухи, что Дыховичный регулярно устраивал на своей даче в районе станции Морской оргии, в которых принимали участие не только представители криминальных структур автотранспортных фирм Ростова, Батайска и Азова, но и преподаватель судомеханического колледжа Рокецкий Федор Иванович, автор и исполнитель популярной в городе песни «Колокольчик треснул, а я сошел с ума». Слухи ширились. Чернокожая журналистка, красавица Люба Кракол, которую опекали и которой покровительствовали все бывшие возлюбленные покойного плейбоя Саши Кракола, а это было более половины женщин города, рассказала о том, что однажды Рокецкий на одной из таких оргий наткнулся возле дачи на журналистку газеты «Городская площадь» Литвинову Таню, проводившую журналистское расследование этих безобразий, и изнасиловал ее. Люба была убедительна настолько, что супруга начальника конвойной службы городской тюрьмы майора Шкири после долгих раздумий растолкала его в два часа ночи и закатила скандал, уверяя бедного майора, что если он до сих пор не арестовал Рокецкого, который живет в соседнем доме, значит, он и сам принимал участие в дачных оргиях. Александр Ильич Шкиря долго не мог понять, чего хочет от него супруга, а поняв, взял в руки служебный «ПМ» и, направив его на жену, коротко приказал: «Спать!» Лишь после этого в доме установились тишина, мир и благополучие. Но арест Дыховичного, как иностранного шпиона, настолько потряс горожан, что дальнейшие слухи ассоциировались только с ним. Рокецкий выпадал из памяти, и Татьяне Литвиновой пришлось смириться с тем, что ее изнасиловал Дыховичный. Но не смирился с этим Рокецкий. Он пришел в редакционный кабинет Литвиновой, рухнул на колени и, никого не стесняясь, зарыдал, выдавив из себя:

— За что, Таня?

На следующий день в газете появилось опровержение слухов. «Это не так, — деловито опровергала журналистка Литвинова. — Я не была и не могла быть изнасилованной своим женихом Рокецким Федором Ивановичем, и никогда мы не были на даче у шпиона Дыховичного». Действительно, весь город буквально через день после выхода опровержения узнал, что Литвинову и Рокецкого видели выходящими из дверей загса под руку, а вечером этого дня Рокецкий перевозил на такси вещи Литвиновой и саму Литвинову к себе в дом. Так что слухи оказались ложными, тем более что, как вскоре выяснилось, у Дыховичного не было дачи, а следовательно, и оргий на ней, и вообще его вскоре выпустили под подписку о невыезде до суда. Шпионить-то он шпионил, но принес ведь пользу, а не вред. Вскоре город успокоился, но не надолго. Неожиданно директор обувной фабрики, мать пропавшей Лидии Глебовой, получила из украинского женского монастыря под Донецком письмо от настоятельницы, игуменьи Агриппины, в котором та сообщила, что ее дочь приняла постриг и теперь она не Лидия, а монахиня Анна. Директор помчалась в монастырь, надеясь вернуть свою красавицу дочь в мир света и секса. Поговорив с ней два часа в келье игуменьи, она вернулась в город тихой и пристыженной. Пошла к родителям Кати Воскобойниковой, и те помчались в другой, под Млавенском, женский монастырь, где и обнаружили свою просветленную дочь под именем Мария, но еще раньше уголовный розыск обнаружил свою подопечную Мокшину в Клино-Злотневицком женском монастыре готовящейся принять постриг, и сыщики с охотой аннулировали уголовное дело, возбужденное против нее. Объединял этот странный уход полнокровных женщин из мира один момент — все три говорили о том, что подарили миру какую-то «Вспышку» и что эта «Вспышка» спасет мир от гибели. Вскоре город забыл и об этом случае под натиском новых событий. МВД России не утвердило назначение Абрамкина на должность начальника горотдела, оставив на месте полковника Самсонова и почему-то отправив в отставку комиссара Кияшко. Самсонов сразу же восстановил в милиции Савоева Ивана Максимовича и, позвонив в Москву, спросил у Хромова: