В ситуации, когда противник, владея контролем над морями, имел свободу выбора места и времени нанесения удара, и не должен был заботиться о защите собственных границ, поведение Вены полностью меняло стратегическое положение России. Одно дело — выжидать удар противника, имея свободу маневра резервами, и совсем другое — необходимость охранять большую часть своих сухопутных границ в Европе (а потом и все эти границы), учитывая двусмысленное поведение соседей. Ключевую роль среди них поначалу играла спасенная русской помощью в 1849 г. Австрия.

Уже 1 (13) марта 1854 г. русский посол в Вене сообщил в Петербург, что через шесть недель на военное положение будут переведены войска в Венгрии, Банате, на военной границе и в Галиции — всего около 150 тыс. чел. 15 мая 1854 г. император Франц-Иосиф подписал рескрипт о мобилизации корпусов, расположенных в Галиции. Численность этих войск первоначально должна была быть доведена до 75 тыс. чел. при 140 орудиях. Одновременно мобилизация распространялась на венгерские пехотные полки, кроме того, под знамена призывались 95 тыс. рекрут срока 1855 г. Возникала сила, дальнейшее поведение которой было трудно предсказать.

Австрийский МИД в кризисной ситуации прежде всего старался определить потенциального победителя и поэтому не торопился примкнуть к какой-либо из сторон явно. Тем не менее мобилизация австрийской армии продолжилась, но теперь дополнительные 90 тыс. чел. сосредотачивались на русской границе — в Галиции и Буковине. В июне 1854 г. Австрия заключила две конвенции с Турцией. Первая предоставляла ей право на временное занятие Албании, Боснии и Черногории. Вторая приглашала ее оккупировать Дунайские княжества.

3 июня Вена потребовала от России очистить Дунайские княжества, где основные силы русской армии были скованны осадой Силистрии. Это был шаг, который дался Вене с трудом. Принимая его, Франц-Иосиф надеялся на поддержку со стороны членов Германского союза, однако вскоре он убедился в безосновательности своих расчетов. Уже в конце мая австрийцы потребовали от Пруссии выполнения обязательств по оборонительному договору от 20 апреля и начала мобилизации 200-тысячной армии в середине июня — с тем, чтобы она была завершена в конце июля 1854 г. Причина активности Вены была проста: Буоль готовился представить России ультиматум об очищении княжеств.

Русский посол в Австрии не верил в то, что Австрия решится выступить без поддержки Пруссии и германских государств, считая, что Вена ограничится демонстрациями. Его убеждение поддерживалось и почти единодушным нежеланием австрийских военных вмешиваться в эту войну. Берлин не торопился выполнять требования Габсбургов, зато 3 июня представители средних государств Германского союза собрались в городе Бамберг (Бавария), где они приняли коллективную ноту, направленную правительствам Австрии и Пруссии. «Бамбергеры» требовали сохранения европейского баланса сил, свободы плавания по Дунаю и остальным рекам, впадающим в Черное море, сохранения неприкосновенности королевства Греческого (это был протест против оккупации союзниками Пирея), устранения Турции из Европы (за исключением Константинополя и Румелии), увеличения территории Греции за счет Эпира, Фессалии и большей части Македонии, создания объединенного государства, в состав которого вошли бы Босния, Герцеговина, Сербия, Болгария и Черногория, сохранения независимости Дунайских княжеств. Это была программа, во всех отношениях враждебная планам Вены, но дружественная Берлину и Петербургу. Тем не менее 3 июня Буоль информировал Петербург о том, что Австрия придает особое значение прекращению русских наступательных действий за Дунаем и ждет указаний на срок окончания оккупации Княжеств.

Ожидая подобного развития событий, Паскевич крайне вяло вел осаду Силистрии. 90 тыс. солдат при 266 орудиях практически простаивали. Крепость даже не была блокирована и к ней подходили подкрепления и обозы. Подобный образ действий вызывал откровенное недоумение и недовольство в русской армии. 22 апреля (4 мая) 1854 г. командующий изложил свое мнение о возможных действиях в письме к императору: «Австрия и Пруссия заключили с Англией и Францией известный трактат, с целью заставить нас очистить Княжества… Княжества мы занимать не можем, если австрийцы с 60 000 появятся у нас в тылу. Мы должны будем тогда их оставить по принуждению, имея на плечах сто тысяч французов и турков. На болгар надежды не много. Между Балканами и Дунаем болгары угнетенные и не вооруженные; они, как негры, привыкли к рабству. В Балканах и далее, как говорят, они самостоятельнее; но между ними нет единства и мало оружия. Чтобы соединить и вооружить их надобно время и наше там присутствие. От сербов при нынешнем князе ожидать нечего: можно набрать 2 или 3 тысячи (des corps francs), но не более; а мы раздражим только Австрию. В Турции ожидали бунта вследствие нововведений, но до сих пор это не подтверждается. Итак, при сих обстоятельствах, ежели думать, нам полезнее предупредить вопросы Австрии и объявить, что теперь, будучи за Дунаем и угрожая туркам, мы добровольно очищаем Княжества и оставляем на попечение Европы обеспечение прав христиан Турецкой империи. Таким образом, мы отнимем у германских держав предлог к войне с нами. Злость Австрии так велика, что, может быть, она предъявит новые к нам претензии; но Пруссия, вероятно, тем удовольствуется. Австрия же без Пруссии не посмеет объявить нам войны, когда мы со 170 000 будем за Прутом на фланге Галиции. Вероятнее всего, что она ничего не предпримет».

16 (28) мая Паскевич предпринял штурм вынесенного за линию основных укреплений форта Араб-табия. Русские окопы подошли к нему на 300 метров. Успешно начатая и сопровождавшаяся успехом атака закончилась неудачей. Командовавший ей генерал был убит, а его преемник неверно оценил обстановку. В результате уже в тот момент, когда русские войска преодолели ров и заняли амбразуры, прозвучал сигнал к отступлению, и штурмующие колонны вернулись, потеряв 933 чел. ранеными и убитыми. Неудача русских существенно подняла мораль осажденного гарнизона.

Между тем осада продолжалась. Саперные работы, которые возглавили инженер-генерал К.-А. Шильдер и его ученик подполковник Э. И. Тотлебен, шли очень удачно. Положение Силистрии было весьма тяжелым. В конце мая ее комендант известил Константинополь, что не сможет продержаться более 10–15 дней. Эта новость вызвала панику, сераскир ожидал появления русских у стен турецкой столицы через два месяца после падения крепости. Между тем подобных планов у Паскевича не было. 1 (13) июня он уехал в Яссы, сославшись на болезнь и последствия контузии. В тот же день был смертельно ранен Шильдер. Осадные работы практически остановились. За день до этого тяжелые потери в бою с иррегулярной турецкой кавалерией под Каракулом в Малой Валахии понес Александрийский 5-й гусарский полк, при отходе было потеряно четыре орудия.

11 (23) июня после ампутации правой ноги генерал Шильдер умер. Это был тяжелый удар для русской армии. «Потеря Шильдера, — писал император Горчакову, — меня крайне огорчила; такого второго не будет, и по знанию, и по