Она позвонила Джин и рассказала, чем занимается, так как чувствовала себя неловко оттого, что никто не знал, где она сейчас и куда собирается ехать дальше.

– Он тебя уже трахал?

– Нет, и я нисколько этого не хочу, – твердо ответила Стефани. Фантазии Джин казались чуждыми. Она наслаждалась дружбой и вовсе не собиралась переводить отношения на другой уровень.

– Почему же? – удивилась Джин, и Стефани задумалась.

– Наверное, потому, что до сих пор мысленно остаюсь замужем. Может быть, так будет всегда. – Ответ прозвучал почти безысходно.

– Надеюсь, что нет. Во всяком случае, когда Билл затеял интрижку, он подобных сомнений не испытывал, – напомнила Джин. Она всегда говорила прямо.

– Тогда все было по-другому.

– Да, по-другому. Ты никому не изменишь, если сблизишься с этим парнем. Ты свободная женщина, Стеф.

– Не забывай, что свобода продолжается только четыре месяца, и то неполных.

– Хотя бы не отрицай очевидных возможностей. Тейлор достоин внимания.

– Еще как! Но если переступим черту, все испортится. Мы всего лишь приятно проводим время, и дом мой в Сан-Франциско, а не в Нэшвилле. У Чейза там собственная жизнь, и я еду в гости всего на несколько дней. Навещу в Атланте Майкла и сразу вернусь.

– Ты кого пытаешься убедить – меня или себя?

– Обеих, – честно призналась Стефани и засмеялась.

– Что ж, раз так, то держи в курсе событий. Желаю удачи.

Они поговорили еще немного и попрощались. В тот вечер Стефани снова прошла за кулисы, где почувствовала себя увереннее, чем в первый и во второй раз. После трех дней знакомства музыканты уже считали ее своей, а Сэнди не упускала случая поговорить и не снимала туфель с мышками. Стефани показала фотографии детей, а Делия похвасталась своими малышами.

Последнее выступление прошло с особым блеском. Восторженная публика долго не отпускала артистов. Чейз поручил Сэнди петь соло; девушка выступила великолепно, а потом призналась, что надела мокасины с мышками на счастье, хотя обычно появлялась на сцене в туфлях на шпильке.

На ужин снова поехали в знакомую закусочную, где Чейз с аппетитом проглотил огромный бифштекс. После работы он, как всегда, проголодался, а за едой с удовольствием рассказывал о любимом Нэшвилле.

– Вам наверняка понравится, – взволнованно пообещал он, и возбуждение передалось Стефани. Без него она никогда бы не отправилась в подобное путешествие, хотя город всегда казался интересным благодаря своему необыкновенному музыкальному климату. Вот только повода для поездки не представлялось.

После ужина артисты вернулись в зал, чтобы упаковать оборудование. За автобусом должен был следовать грузовой фургон, и Чейз предупредил, что отъезд ровно в девять утра. Стефани пообещала собраться заранее и прийти вовремя.

Она долго не могла уснуть; мешали мысли о предстоящей поездке. А едва начала проваливаться в темноту, пришло сообщение от Шарлотты. Стефани сразу ответила дочке, но не сообщила, где находится и куда собирается. Предстояло изобрести достоверную историю о подруге из колледжа, которую решила навестить, а пока тема оставалась открытой. Впрочем, Шарлотта не спрашивала, как дела у мамы, явно предполагая, что та сидит дома. А написала она, чтобы сообщить, что собирается провести выходные в Венеции. Стефани была рада узнать, что через несколько недель, в конце июня, дочка приедет домой. Набрав и отправив ответ, Стефани еще целый час лежала без сна и пыталась понять, как отнесся бы к ее поступкам Билл. Конечно, возник вопрос, что делал бы муж, если бы умерла она. Основная разница заключалась в том, что его поддерживала бы необходимость продолжать работу, а у нее не осталось ничего, кроме детей и редких появлений в приюте, которые, конечно, ничего не решали.

Утром, когда Чейз позвонил из холла, Стефани уже была готова к выходу. Она встала в семь, упаковала вещи и даже успела позавтракать: съела яичницу и выпила кофе.

– Готовы к большому приключению? – деловито осведомился Чейз. Трудно было поверить, что они встретились и подружились всего три дня назад. Он распахнул двери в новый мир, который ей еще предстояло исследовать и понять.

– Готова, – ответила Стефани. Когда она спустилась, музыканты как раз садились в автобус. Сэнди энергично замахала новой подруге. Мокасины с мышками снова оказались у нее на ногах.

– Так ты их скоро износишь, – ехидно заметил Чейз, а девушка скорчила забавную рожицу и скрылась в автобусе. Грузовой фургон с оборудованием выехал раньше. Чейз не поднялся в автобус, а сел за руль машины. Стефани устроилась на переднем сиденье, и они тронулись вслед за автобусом. День обещал быть жарким, а путь предстоял долгий. Стефани надела шорты, футболку и босоножки без каблуков, а Чейз снова явился в потертых джинсах и безрукавке, не скрывавшей татуировок.

Он включил радио и начал подпевать своим чистым сильным голосом. Стефани с улыбкой слушала уникальный концерт, посвященный ей одной, и с трудом верила собственному счастью. А на трассе, когда автобус уже следовал за машиной, поддалась искушению и тоже запела – поначалу негромко и осторожно. Чтобы не смущать, Чейз притворился, что не замечает, и заговорил только после нескольких песен.

– У вас замечательный голос, – произнес он, внимательно глядя на дорогу.

– Ничего особенного. Просто мне нравится петь.

Чейз на миг повернулся и улыбнулся:

– Слух прекрасный: ни одной фальшивой ноты. Надо бы принять вас в вокалистки; будете работать вместе с девочками.

– Да уж, конечно.

Он покрутил ручку настройки, нашел музыку кантри и снова запел. Набравшись храбрости, Стефани начала тихо подпевать тем мелодиям, которые знала. Время летело незаметно.

– А вам никогда не приходило в голову сочинять тексты для песен? – поинтересовался Чейз, и Стефани покачала головой.

– Вряд ли получится что-нибудь дельное.

– Но вы сказали, что любите писать. Попробуйте когда-нибудь, может выйти забавно. Объясню, как это делается. Требуется только несколько куплетов и припев. Надо рассказать трогательную историю: кто кого бросил, кто кому разбил сердце и сколько они после этого плакали. Ничего нового, совсем как в жизни.

Стефани засмеялась.

– У вас все так просто.

– Конечно, просто. Вслушайтесь в слова и поймете, что я прав.

Она знала, что он сам сочиняет и музыку, и тексты. Его песни действительно рассказывали трогательные истории и были по-настоящему хороши. Мелодии легко запоминались.

– Готов поспорить, что, если попробуете, обязательно получится. Когда приедем в Нэшвилл, сразу займемся. Черт возьми, сделаю вас певицей кантри!

– Ой, как страшно! Через неделю прогорите.

– А может быть, и не прогорю. – Чейз снова улыбнулся. Ехать вдвоем было легко и приятно, и они надолго замолчали, глядя на пролетающую мимо пустыню Невады. Чейз радовался возвращению в родной город. Он уже успел рассказать о том, что несколько лет назад отремонтировал дом и устроил там профессиональную студию, где теперь записывал песни. Упомянул и о двух собаках, которых считал верными друзьями. Чейз Тейлор любил свою жизнь, и, казалось, одиночество нисколько его не тяготило.