– Ни кусочка не съешь?

Она не понимает.

– Нет, правда. Но все равно большое тебе спасибо.

– Ну хоть маленький?

Вот в этот самый момент я и принимаю решение. Три недели такого возврата в детство, с такими массивными дозами заботливости меня убьют. В лучшем случае для меня это закончится двадцатью килограммами лишнего веса и нервным расстройством. Мне внезапно становится ясно, как поступить.

– Слушайте, мне надо вам кое-что сказать…

Они оба поворачиваются ко мне, все во внимании. Делаю глубокий вздох в поисках самого вежливого тона, на который я только способна.

– Я не вернусь с вами в Венецию.

– Что? – произносят они оба в один голос.

– Леонардо, тот знакомый, которого я вам представила, предложил мне провести период выздоровления на Стромболи, и я собираюсь согласиться.

– Но… ты уверена? А кто о тебе позаботиться? – спрашивает мама.

– Он надежный человек? Как давно вы знакомы? – эхом отзывается мой отец.

Я отвечаю на все их вопросы в самой успокаивающей манере. Сразу видно, что они расстроились, думаю, родители уже свыклись с идеей, что я поживу немного с ними, но они оба уважительно относятся к моему мнению и не станут возражать. Да, они, наверное, чересчур заботливые, но отнюдь не бесцеремонные.

Так что супруги Вольпе смиряются с идеей вернуться в Лагуну без своей доченьки. Я крепко обнимаю их, повторяя, что со мной все будет в порядке и что им не стоит беспокоиться. Как ни странно, я и сама чувствую себя спокойной теперь, когда все решила.

Когда они уходят, я беру с тумбочки мобильный и набираю тот самый номер, по которому уже давно не звонила.

– Привет, это я… Твое предложение еще в силе?

Рассвет медленно растворяется, уступая место дневному свету в необъятном голубом пространстве. Наверху небо по-прежнему оттенено красным, а море под ним сделалось насыщенно синего цвета.

Мы сели на паром в Неаполе и плыли всю ночь. И теперь мы на палубе этого парома, в слабом свете раннего утра, которое приветствует наши еще заспанные глаза, а перед нами, все более различимый, остров Стромболи: это мощный призыв, которому я, кажется, не смогу противостоять.

Прошла уже неделя после аварии, а я пока не привыкла ни к перевязке, ни к этой ноге, которую волочу мертвым грузом. Продолжаю чувствовать сильные боли, но врачи уверили меня, что через пару недель я поправлюсь. Все это время я пыталась научиться пользоваться костылями, это оказалось гораздо сложнее, чем я предполагала, – труднее, чем получить права: каждую минуту я рискую потерять равновесие или обо что-нибудь споткнуться.

Но я не одна. Леонардо со мной, его крепкое, мускулистое тело оказывается рядом всякий раз, когда я нуждаюсь в этом.

Я по-прежнему не знаю глубинную причину, которая подвигла меня уехать с ним. Ведь я не должна была слушать его, прекрасно это понимаю, следовало противостоять изо всех сил предложению мужчины, который уже однажды разбил мое сердце. Наверное, это было опрометчивое решение, прыжок в никуда, сделанный в момент слабости, когда я чувствовала себя очень уязвимой. Мне нужно было сохранить ту дистанцию, которую я возвела между нами за все эти месяцы. И все же победило желание узнать: что будет, если я опять ему поверю. Как обычно с Леонардо… Оказываясь с ним, я всегда удивляюсь собственным решениям: жизнь будто ускользает из-под моего контроля, ведомая неуправляемой силой.

Может быть, эти дни, проведенные вместе, сокрушат нас, или мы сможем создать новое равновесие, но теперь уже нет смысла терзать себя – мне остается просто пережить это приключение. Я уже сделала выбор, и осознание того, что терять мне больше нечего, придает легкости.

В эту минуту Леонардо рядом со мной. Сидим на палубе, его рука опущена на мой затылок, поддерживая телесный контакт, – интимность, которую я не забыла.

С тех пор как мы покинули Рим, расстояние между нами продолжало постепенно уменьшаться благодаря словам и жестам. Поначалу это было вынужденно, поскольку из-за недействующей ноги мне часто требуется опора. Но постепенно живой контакт стал естественным и спонтанным, видно, наши тела прекрасно помнят друг друга.

Сегодняшней ночью, во время путешествия по заливу, мы много говорили. Меня саму удивили мои откровенность и желание выговориться. Начинаю верить, что между нами есть нечто выходящее за рамки обыденности и тривиальных отношений. Я должна свыкнуться с этим, принять это.

Леонардо захотел узнать больше о последнем периоде моей жизни, и я рассказала ему все, не скрывая месяцы безумства, бурных ночей, бесполезной череды любовников. При этом я стремилась вызывающе подчеркнуть перед ним свою свободу: он должен знать, что я продолжала жить и без него… И в глубине души лелеяла надежду, что это вызовет у него ревность. Но Леонардо ограничился тем, что посмотрел на меня с легкой улыбкой, ничего не говоря. Его не поймешь.

Несмотря на свою откровенность, я все же умолчала кое о чем: не решилась сказать ему, что оргазм в последний раз испытала с ним, что мои приключения были всего лишь смертельно скучным времяпровождением.

Подумав об этом, я просто сменила тему разговора и начала расспрашивать Леонардо о его работе. Он поделился, что хочет написать книгу рецептов, вдохновленных его родными местами, и именно поэтому возвращается на Стромболи, чтобы заново почувствовать вкусовые ощущения своего детства, секреты островных кулинарных традиций. В этот момент я чуть не решилась спросить у него, знает ли Лукреция, что попутчицей ее мужа буду я, но потом отогнала от себя эту мысль.

* * *

Легкий, бодрящий ветерок обдувает мне лицо. Это заполоняющее ощущение – чувствовать его в волосах, вдыхать запах моря: я готова навсегда отпечатать в моей памяти картины Стромболи, соблазняющие формы, ослепительные цвета. Начинаю различать линию белых домиков, которые отсюда кажутся множеством маленьких кубиков, помещенных один рядом с другим, потом узнаю порт и черные песчаные наносы[36]. Но над всем этим возвышается он – гигантский конус серой земли, который угрожает небу, выплевывая облака дыма.

Я поворачиваюсь к Леонардо, с полными восхищения и благодарности глазами.

– А вулкан всегда так себя ведет?

– Iddu?[37]– Леонардо улыбается, кивая на него подбородком. – Здесь его так называют, – объясняет самодовольно, – на Стромболи командует он, но это добрый великан.

– По-правде говоря, вулкан меня немного пугает. От него веет неукротимой, мощной энергией, рядом с ним чувствуешь себя совершенно беззащитной и безоружной.