— Пламя! — взревел Траск. — Ты что, убить меня пытаешься?

Он сгреб Варта за плечо и одной рукой поднял в воздух, словно мальчишка весил не больше одеяла. Варт сжался, словно тряпичная кукла. Он все еще был ошеломлен своим внезапным падением, но, видимо, не сломлен.

— Смерть — слишком большая честь для тебя, ублюдок.

Траск зарычал от ярости и ударил Варта в челюсть. Кулак мужчины по величине не уступал горбушке хлеба. От такой грубости, Изумруд вскрикнула, а Варт снова упал на землю. Но Траск вытащил меч, словно собирался отрубить противнику голову, и время для причитаний прошло.

— Оставь его в покое! — неловко подобрав юбки и совершив некое подобие безумного прыжка Варта — и плевать на неудобные туфли — женщина встала между ними.

— Назад! — крикнула она, разводя руки.

Траск оскалился и выбросил вперед свободную ладонь, чтобы отодвинуть женщину в сторону. За мгновение до того, как он отшвырнул её, так же, как прежде Варта, за их спинами раздался грустный голос.

— Стоп!

От этого тихого звука гигант замер.

— Некомпетентный идиот, — зашагал вперед доктор Скуллдиггер, держась в нескольких шагах позади госпожи Муртер, которую сопровождала еще одна женщина. — М? Что вы творите, маршал? Прикажите своим людям опустить арбалеты.

Траск пролаял приказ.

— Этот кусок навоза хотел убить меня.

Своим мечом он указал на бесчувственного Варта. Этот жест пришелся так близко к колену Изумруд, что женщина отскочила в сторону. Огромный мужчина относился к доктору с мрачным почтением.

Скуллдиггер был разочарован. Он вздохнул.

— М? Я приказывал тебе обойтись без кровопролития.

Кровь все еще лилась. Изумруд опустилась на колени, чтобы осмотреть Варта. Мальчик был холоден. Изо рта текла кровь. Может быть он просто потерял зуб или разбил губу. Она не могла определить этого. Челюсть Варта опухла, словно кочан капусты. Может быть, этот опыт избавит его от некоторых привычек Увидев, как он кувыркался на кузове вагона, она не могла поверить, что мальчишка мог упасть подобным образом. Должно быть, он притворялся. Хотя женщина не могла понять, почему.

— Доктор! — крикнула она. — Этот человек ранен. Ему нужна помощь!

— Я давно знаю это отродье! — рявкнул Траск. — Он — преступник и был приговорен к виселице. А теперь — он пытался убить меня. Отдай его мне, хозяин. И я...

Доктор застонал.

— Все слуги обязательно должны быть такими идиотами? Да он вдвое меньше тебя, деточка.

Гигант грозно зарычал.

— Он бросился на меня с мечом. Вы говорили, что мы можем защищаться.

— Ба! Да он не способен причинить тебе вреда, даже если обе твоих руки будут связаны за спиной.

Кажется, Скуллдиггер уже хотел разрыдаться. Он повернулся к женщинам.

— Ну?

Муртер сохраняла молчание, глядя на всех со своим вечным высокомерием. Вторая женщина была моложе. Её даже можно было бы назвать красивой, приложи она чуть больше усилий, чтобы хорошо одеваться, расчесывать свои волосы и держать спину. Её платье и дорожный плащ некогда были хороши, но теперь выглядели старыми и поношенными, словно кто-то снял их с госпожи и отдал служанке. Сама она странно горбилась, скрестив руки на груди так, словно ежилась от холода. День был жарким. Быть может, она серьезно болела?

Незнакомка покачала головой, пробормотав нечто неразборчивое.

— Разойдись, — скомандовал Скуллдиггер. — Идем, Муртер!

— Вернулись к лошадям, — крикнул Траск, зашагав прочь вместе со своими лучниками. Госпожа Муртер двинулась к карете, задрав нос. Волшебный свист почти исчез.

— Ну? — снова потребовал доктор. Женщина поглядела мимо Изумруд, даже не встретившись с ней взглядом. Она пристально оглядела Варта, а потом развернулась и положила руку на телегу.

— Ничего, — пробормотала она.

Скуллдиггер застонал.

— Ты уверена, Сестра? Ты же помнишь, что любая неосторожность с твоей стороны будет иметь ужасные последствия?

На мгновение, в глазах женщины вспыхнул огонь, и она оскалила зубы от бешенства и ненависти. Но момент прошел и лицо её снова приобрело прежнее безнадежное выражение.

— Да, доктор. Я помню.

Казалось, страшный старик вот-вот улыбнется.

— Значит, тебе не стоит беспокоиться о том, что тебя спасут, не так ли? Сир Змей снова перехитрил сам себя. Возвращайся в экипаж.

Она повиновалась, волоча ноги так, словно все горести мира давили на её плечи. Траск вернулся, и Скуллдиггер тяжело вздохнул, хмурясь на все еще лежавшего без сознания Варта.

— Твой бессмысленный поступок вносит серьезные коррективы в мои планы. Этот мальчик не может ехать верхом, и мы не можем позволить ему истечь кровью в моей карете.

— Привяжите его поперек седла, — предложил Траск.

— Идиот. А если нас заметят?

— Этого маленького паразита приговорили к виселице годы назад. Позвольте мне повесить его. Или отрубить голову. Прошу.

Скуллдиггер жалобно вздохнул.

— Нет. Он может пригодиться в наших экспериментах. Вот что мы сделаем. Отнеси его в телегу. Положи лицом вниз... только так, чтобы он не захлебнулся в собственной крови, м? Вы проводите нас до поворота, и будете ждать телеги, как и планировалось раньше. Удостоверьтесь, что погони нет и отнесите мальчика в лодку.

— А если погоня будет? — резко спросил маршал, прищурив глаза, скрытые в тени шлема.

— Я уже приказал тебе уничтожить как можно больше людей, разве нет? Но в таком случае — ты можешь убить мальчишку первым. Это удовлетворит твою жажду крови, скотина?

— Если будет время сделать это как надо.

— На дороге не должно остаться ни единого пятнышка крови, ты меня понял?

— Да, хозяин. Ни капли.

— А теперь, мы должны поторопиться, иначе пропустим прилив, — старик обернулся, вперив свой мучительный, грустный взгляд в Изумруд. — Дай мне свой капот.

— И не подумаю! Я была бы благодарна, если бы вы объяснили мне, кто дал вам право вести себя, словно разбойники, на королевском...

— Ударь её.

Траск поднял огромный кулак.

— Нет! — воскликнула Изумруд, отшатнувшись.

— Если тебе причинят боль, — простонал доктор, — винить будешь только себя. А теперь — капот.

Изумруд сняла шляпку и протянула её доктору, не отрывая взгляда от изумленного Траска.

— А теперь, иди в карету.

— Нет. Это разбойники — ваши люди, доктор, потому что...

Она не заметила движения Траска. Вот он стоит в двух шагах поодаль, а вот — уже возвышается над ней, посмеиваясь, в