в дом я не приглашаю, и приглашать не планирую, - уже яснее намекаю чуть нахмурившемуся мужчине. – Не трать время, хорошо? То, что было – оно не повторится больше, и я…

- Расслабься, Аленка. Просто подвезу, садись.

И, не дожидаясь моего ответа, Саша почти закидывает меня в машину.

Ну вот как с ним разговаривать?!

- Я просто тебя подвезу, женщина, - улыбается он, сев за руль.

И, на удивление, слово свое сдерживает.

- И как так получилось, что маленький зайчонок без ума от футбола? – вдруг интересуется Саша. – Редко такое встречал. Чаще всего такая любовь к футболу оказывалась притворством.

Лучше бы и моя любовь к футболу была притворной. Мало того, что в участок попадала, так еще и полиция в последнее время полюбила нас гонять: встречаем с ребятами наших футболистов со сборов, а на нас ОМОНовцев спускают, будто на преступников каких.

Одни проблемы.

- Это все папа, - решаю я пояснить свое неженское увлечение. – У них с мамой всегда были странные отношение: ругаются вдрызг, он уходит на пару месяцев, а потом возвращается. Но когда он вне семьи был, мама строго-настрого запрещала с ним общаться. Но мы все-равно виделись, - улыбаюсь от приятных, хоть и странных воспоминаний, - все время выдумывали места для встреч, как шпионы настоящие. Парки наскучили, кафе тоже, а рядом со школой у нас стадион был, вот там мы и сидели. Папа объяснил правила, и я… пропала.

И зачем я это рассказываю? Вряд ли Саше интересны такие долгие пояснения. Бросаю на него короткий взгляд, и испытываю удовлетворение: он слушает. И выражение лица такое странное, словно он… любуется мной?

Показалось, должно быть.

- И что тебе нравится в футболе? – придвигается он ко мне.

- Азарт, адреналин, чувство общности, - начинаю я перечислять, вспоминая свои ощущения от игры. – Это ведь целая культура! Вроде бы, что может быть проще: толпа мужчин и мяч, но… не могу объяснить. Когда я на стадионе, я чувствую эйфорию. Особенно, если моя команда побеждает.

Интересно, а расскажи я Володе об этом, он бы понял? Или хоть выслушал бы?

Может, он и выслушал бы меня, но я вдруг твердо осознаю: в жизни бы не рассказала ему то, чем поделилась с Александром. Слишком привыкла я притворяться при Володе леди, тогда как я вовсе и не леди, а та еще пацанка.

- Чувствуешь эйфорию, - тихо повторяет Саша мои слова, и нежно проводит пальцами по линии моего подбородка. – Я понимаю.

А я понимаю, что если не выйду сейчас из машины, то совершу самую большую глупость в своей жизни. Саша проводит большим пальцем по моей щеке, и я вздыхаю. Прикрываю глаза,

испытывая необъяснимое томление… а его указательный палец уже очерчивает мои приоткрытые губы.

Меня накрывает внезапно. Воздух, который я жадно вдыхаю ртом, такой горячий, что хочется раздеться. В груди тесно, а животе горячо и пьяно. Почти наяву вижу, как обхватываю коленями бедра сидящего рядом со мной мужчины, скольжу ладонью по его прессу. Царапаю ноготками, вырывая жадные стоны…

- До завтра, - пищу я, и почти вываливаюсь из машины. – Не провожай!

Отвечает мне низкий, чуть хрипловатый мужской смех.

Или мне показалось?

Весь следующий день я вполне успешно избегаю Сашу. И, кажется, ему не до меня. Вчерашнее добродушное настроение исчезло, словно унесенное северным ветром. На лбу обозначилась морщинка, которую бы разгладить пальцами, но…

Нельзя!

- Приеду через пару часов, - на ходу бросает Саша, выходя из кабинета. Но уже у выхода из приемной оборачивается, и интересуется: - Какие цветы ты любишь?

Пионы и астры. Но их любить как-то скучно, и не принято.

- Цветик-семицветик и аленький цветочек, - подмигиваю я шутливо. – Если уж хочешь подарить мне букет, то только такой – сказочный!

- Аленький цветочек, - смеется Саша, покидая приемную. – Тебе подходит, Аленушка!

Улыбка не желает сходить с моего лица, и я зачем-то выглядываю в окно, наблюдая, как отъезжает с парковки Сашина машина. А затем вспоминаю свое обещание Володе, и на душе становится паршиво.

«Я ведь вряд ли найду что-то важное, - успокаиваю себя, тихо прошмыгивая в директорский кабинет. – Даже если найду, не факт, что пойму, что это нечто важное».

Спохватываюсь, и решаю подпереть дверь стулом, который дважды роняю у порога, соображая, как его правильно зафиксировать.

Боже, ну и грохот я подняла!

- Так, вроде нормально, - дергаю на себя дверь, но она не открывается. Удовлетворенно хмыкаю, радуясь своей маленькой победе, и резко разворачиваюсь к столу.

Излишне резко, пожалуй. Такие пируэты не рассчитаны на мои дешевые туфли на шпильках. Только чудом не падаю, ухватившись за шкаф, и ухватываю себя за правую щиколотку, оценивая ущерб: пожалуй, ремонт бесполезен, стоить он будет ровно столько, сколько стоят новые, такие же дешевые туфли.

- Ай! – подскакиваю от свалившегося с чуть накренившегося шкафа глобуса, который с грохотом упал в опасной близости от моей головы. – Да что ж такое?

Плохая из меня грабительница.

Просто отвратительная!

Глава 26. Александр

- Преступник за пару недель до Рождества решил грабануть небольшой магазинчик. Он вдохновился духом праздника, и как Санта-Клаус спустился в мазагин по дымоходной трубе. Но, - Вовчик выставляет указательный палец, паузу не выдерживает, смакует подробности дальше, - труба имела изгиб. В котором он застрял. Тогда мужик попытался вылезти обратно. И тоже не смог, слишком узко. Его доставали пожарные. А после арестовала полиция.

- Реальный случай? - жую спичку.

- В Калифорнии, - светится Вовчик.

Хмыкаю.

Что-то, а обстановку своими глупостями этот парень разряжает неплохо.

Пустая сельская дорога с кочками и ямами, на ней будто по волнам едешь.

И стоишь тоже, кажется, что горизонт кривой, покосился.

Или это я. Голову дома забыл, как учителя говорили. Только поправочка - не дома, а в офисе, Зайка сегодня снова в короткой юбке.

Мне бы к ней.

Жую спичку, лениво смотрю по сторонам, неподалеку шумит река, успокаивает.

Машин нет, обозрение, как на ладони. Если Микки со шрамами выбрал для встречи эту точку - значит, дело в шляпе.

Он согласен.

Наверное.

Щебечут птицы, капот теплый, я греюсь, хочу курить.

Нужно держаться. Алена не курит, и я не буду.

И ещё на сегодня висит вопрос.

- Где взять аленький цветочек? - спрашиваю вслух. - Или этот, как его...цветик.

- Семицветик? -