Андреас прижал ее к себе.

— Когда я послал в Сараево Пола с документами, то надеялся, что ты швырнешь их ему в лицо. Но ты поступила лучше — вернулась вместе с ним домой.

Доминик поцеловала ямочку у него на подбородке.

— Да, а потом ты настаивал на их подписании и говорил, что больше не желаешь видеть меня. Я пришла в ужас, думая, что ты действительно хочешь развода и не полетишь за мной на Закинтос. Слава богу, этого не произошло!

Андреас приник к ее губам с таким яростным нетерпением, что она едва не забыла, где они находятся. Если кто-нибудь войдет...

С трудом отодвинувшись от мужа, Доминик сказала:

— Жаль, что сейчас мы не можем поехать домой. Раз у тебя совещание, мне лучше уйти.

— Не спеши. Что представляет собой твой учитель греческого языка?

— Молодой, красивый и холостой, — невозмутимо заявила она.

— Ах ты, маленькая проказница, — уткнувшись ей в шею, пробормотал Андреас. — Как прошел первый урок?

— Ну, я уже могу произнести несколько фраз. Хочешь проверить меня?

Андреас громко рассмеялся. В этот момент раздался звонок его личного секретаря.

— Господин Стаматакис?

— Все собрались в конференц-зале?

— Нет мистера Казаряна, который позвонил и сообщил, что задержался в банке.

— Дайте мне знать, когда он прибудет.

— Обязательно. И вас вызывают по второй линии. Олимпия Панос. Она говорит, что это срочно.

Улыбка Андреаса померкла. Исчезло счастье, переполнявшее сердце Доминик.

— Возьми трубку, дорогой.

Она опустилась в кресло перед его столом, гадая, какое неотложное дело заставило Олимпию побеспокоить Андреаса в разгар рабочего дня.

Почему она не позвонила ему по сотовому телефону? Боялась, что он не ответит? Значит, умышленно соединилась с секретарем, чтобы вынудить его немедленно поговорить с ней.

После беседы с Полом Доминик решила не упустить ни слова.

Андреас поднял трубку. Разговор был коротким. Сказав, что он придумает что-нибудь, Андреас повесил трубку. Выглядел он встревоженным.

— Что случилось?

— У тетки Олимпии появились острые боли. Врач настаивает, чтобы она поехала в клинику. Если Олимпия повезет ее, кто-то должен побыть с Ари. Я пошлю Пола.

— Разве он не должен присутствовать на совещании?

— Попрошу секретаря вести протокол.

— Андреас, неужели у Олимпии нет няни, которую она может вызвать в случае необходимости?

Какой удобный предлог, чтобы звонить Андреасу, заставлять его бросать дела и устремляться ей на помощь!

— Кажется, обычно тетушка присматривает за ним.

— В моем распоряжении весь день. Вызови шофера, пусть он немедленно отвезет меня к ней. Ты заедешь за мной после работы. Хорошо?

— Ты не возражаешь?

— Господи, нет, конечно! Я умираю от желания потискать Ари.

Андреас улыбнулся.

— Ты меня спасаешь.

— Значит, решено. Где она живет?

Он записал адрес Олимпии на листке бумаги.

— Я приеду позже, — обещал муж, целуя Доминик.

— Буду ждать с нетерпением.

Андреас проводил ее до лифта и, прежде чем закрылась дверь, еще раз поцеловал.

Когда Доминик вышла из здания, лимузин уже ждал ее. Она протянула шоферу адрес, села на заднее сиденье, и они поехали.

В обеденное время дорожное движение в Афинах было настолько затруднено, что Доминик порадовалась, что не ей приходится вести автомобиль в городе, который она еще плохо знает. Только коренной житель мог лавировать в плотном потоке машин. Помимо знакомства со всеми памятниками и музеями потребовались бы годы, чтобы исследовать все боковые улочки и исторические кварталы греческой столицы.

Менее чем за десять минут они подъехали к новому жилому району. Шофер остановил машину перед современным пятиэтажным зданием.

Поблагодарив его, Доминик быстро вошла в дом и нажала кнопку лифта.

Через несколько секунд Олимпия открыла дверь и изумленно вскрикнула:

— Где Андреас?

— У него совещание, Олимпия. Ты не должна была беспокоить его. Раз у тебя есть ребенок, нужно найти приходящую няню. Я была у него в офисе, когда ты позвонила, и предложила свою помощь.

— Трудно подобрать няню, которой можно доверить ребенка, — без малейшего смущения возразила Олимпия.

— Боюсь, тебе придется сделать это.

— Ари не любит чужих.

— Все дети не любят, однако многие одинокие матери пользуются услугами нянь. Я уверена, что и ты сможешь. Но сейчас я здесь и готова ехать в клинику. Или, если хочешь, останусь с Ари, а ты поедешь с тетей.

Доминик видела, что Олимпия ожидала вовсе не этого.

— Ари плачет, когда видит тебя.

— Привыкнет.

— Не знаю... — неохотно произнесла Олимпия.

— Пожалуйста, не беспокойся. Я сделаю все, что нужно.

— Ну, входи.

Наконец-то!

Доминик вошла в гостиную, где, тяжело дыша, сидела миссис Костас. Пожилая дама почти не говорила по-английски. Доминик видела ее только у себя на свадьбе.

— Здравствуйте, миссис Костас. Вы меня помните?

— Да.

— Мне жаль, что вы нездоровы. Я приехала присмотреть за Ари.

— Он спит.

— Я позабочусь о нем, пока вы будете у врача.

— Очень любезно с твоей стороны. Спасибо.

— Не за что.

В гостиной появилась Олимпия.

— Его бутылочки в холодильнике. Он должен проснуться через полчаса. Если у тети нет ничего серьезного, я вернусь к следующему кормлению, то есть к пяти часам.

— Езжай и ни о чем не беспокойся. Если понадобится, я останусь на ночь.

— Спасибо, — снова пробормотала миссис Костас.

Олимпия промолчала.

Доминик проводила их до двери и на цыпочках вошла в спальню, где спал Ари, похожий на темноволосого ангелочка.

Она возвратилась в гостиную, решив позаниматься. Включив плеер, Доминик начала работать над произношением греческих слов.

Через сорок пять минут Ари начал плакать. Она выскочила из-за стола, чтобы согреть ему рожок.

Увидев ее, малыш отчаянно завопил. Доминик взяла его на руки и, напевая, принялась расхаживать по комнате. Постепенно он успокоился и, когда она дала ему бутылочку, начал жадно сосать.