Князь Николай Христофор Радзивилл по прозвищу Черный – государственный деятель Великого княжества Литовского

В этот момент балтийские провинции представляли необыкновенное зрелище даже для той эпохи непрерывного территориального соперничества. Милан и Фландрия были превзойдены. Бледная копия первого герцога Пруссии, новый герцог курляндский и семигальский, начинал управлять областью, лежавшей к югу от Двины. Польский король утверждал свое господство над северной частью прежних владений ордена и объявил свое верховенство над всей Ливонией. Подчиненная той же власти, но юридически оставаясь свободным имперским городом, Рига сохраняла лишь видимость независимого города. Шведы удерживали за собой Ревель и Харриен. Эзель, Вик и Пильтен признавали Магнуса. Русские же, основавшись в дерптском епископстве, в Вирланде и на латышской границе, были склонны оспаривать обладание всей страной.

«Теперешняя Ливония что девица, вокруг которой все танцуют», – писал один современник. Одно явление, характерное для целой эпохи, отходило тогда в область преданий: заканчивался период крестовых походов и рыцарских орденов. В этот момент Европа соединилась с Москвой, чтобы, ликвидируя прошлое, положить основание нового политического порядка. Но этот новый порядок должен был еще только выйти из хаотической и титанической борьбы, перипетии которой я вкратце намечу.

Швеция и Польша. Коалиции. Расстройство союзов. Магнус. Кандидатура Ивана на польский престол. Избрание Батория

Разрешен ли окончательно в настоящее время вопрос об обладании балтийскими провинциями? Утверждать это было очень смело. Возможно, что вопрос этот вновь станет если не причиной, то объектом новой борьбы, которая направит друг на друга силы еще более грозные, чем те, столкновение и бешеные схватки которых видел XVI век. Элементы вопроса изменились. Однако эти изменения не так значительны, чтобы действительность не узнала себя в тех воспоминаниях, которые я попытаюсь вызвать. Здесь главный интерес одной странички истории. Лицо Ивана отчетливо обрисуется в некоторых эпизодах, на которые я попытаюсь бросить свет: в этом их единственная привлекательность. Для большей ясности я заранее намечу фазы, различаемые в последовательном развитии событий, сложность и необыкновенная запутанность которых требует руководящей нити. Я заранее призываю к терпению моих читателей. Думая о будущем, быть может, даже близком, они с удовольствием вернутся к поучительному прошлому и оценят пользу этого возврата.

Первая фаза борьбы заканчивается 1564 годом. Колеблясь между союзом с Польшей и договором со Швецией, Иван ведет осторожную политику с Данией и побеждает Польшу.

Вторая фаза соответствует времени с 1564 по 1568 год. Сигизмунд Август заключил союз с Фридрихом II, что вызвало сближение Москвы со шведами и сухопутное столкновение между шведами и датчанами. В Ливонии Ивану удается занять преимущественное положение. Но все силы правительства, как и в Польше, были поглощены внутренними смутами. Борьба Ивана с боярами отвлекала его от ливонской войны. Это был период опричнины. В 1568 году наступает третья фаза. В этом году Эрик XIV был низложен с трона и на его место возведен шурин Сигизмунда Августа, Иоанн III. Между Швецией и Данией заключается перемирие при посредничестве Польши. Видя угрозу новой коалиции, Иван старается привлечь на свою сторону Магнуса. Со смертью Сигизмунда Августа в 1572 году наступает четвертый период войны. Польша на время была выведена из строя. Иван заявил свои притязания на наследие Ягеллонов. Наконец, с избранием на польский престол Батория наступает пятый период войны. Польша снова выступает на сцену и решает исход борьбы почти исключительно в своих интересах.

Несмотря на то что борьба велась из-за немецких земель или, по крайней мере, из-за областей, подвергшихся германизации, сама Германия не принимает никакого участия в войне. Она занимала нейтральное положение, хотя время от времени и делала бессильные попытки вмешаться в спор. Она оставалась в стороне, ожидая своего часа. Она ничуть не отказывалась от своих прав и ничем не поступалась в своем честолюбии.

В 1514 году Москва отняла у Польши Смоленск. С тех пор в течение полувека отношения между обоими государствами имели колеблющийся характер. Они то воевали, то мирились. Формально спор шел как будто только об одном Смоленске и прилегающей области, но, в сущности, дело касалось более крупных вопросов. Переговоры постоянно возобновлялись и оставляли после себя документальный след. Но Польша при этом уже требовала не только Смоленск, но и Новгород с Псковом, как старые владения литовского княжества. С другой стороны, Москва не ограничивалась этими городами и предъявляла требования на Киев и все русские земли, подпавшие под польское владычество. На этом переговоры обрывались. Польские или русские послы объявляли, что мирные сношения прекращаются, что правительство отзывает их обратно. Иногда они внезапно уезжали, но всякий раз охотно уступали просьбам вернуться обратно и соглашались на какую-нибудь временную уступку. Вопрос о владениях оставался открытым. К тому еще возник новый спор. Польша не хотела признать царского титула за московским государем, а Иван прямо отказывался величать Сигизмунда Августа королем. Наконец, чтобы выйти из затруднения, составляли договор в двух редакциях – на польском и на русском языках, и послы подписывали перемирие.

В эти затруднительные отношения между Польшей и Москвой ливонский вопрос внес новое осложнение. Впрочем, в 1560 году, в то время, когда по договору с магистром Кеттлером Польша собиралась решительно вмешаться в русско-ливонскую войну, Иван снаряжал в Варшаву чрезвычайного посла, который должен был сделать королю весьма миролюбивые предложения. Но произошло неожиданное событие, значение которого многими преувеличивалось, хотя оно и повлияло на настроение государя, на его характер и до некоторой степени даже на самую его политику. Царь лишился супруги Анастасии. Мы видели, что молва создала из нее какого-то ангела-хранителя при Грозном. К сожалению, я вынужден был отнестись к этой легенде несколько скептически. Иван горячо любил ее, тихие семейные радости, которыми он наслаждался только с ней одной, сдерживали его жестокие и грубые порывы. Быть может, горе, вызванное утратой подруги, произвело на характер Ивана обратное действие. Ничего более точного сказать об этих отношениях нельзя. Но во всяком случае ни любовь, ни печаль Ивана не могли быть особенно глубокими: мы знаем, что первой заботой Ивана после смерти Анастасии было найти другую жену.

У Сигизмунда Августа было две незамужних сестры. Поэтому главной целью посольства, снаряженного Иваном в Польшу в лице окольничего Федора Ивановича Сукина, было добиться руки одной из них для московского государя. Король принял это предложение довольно нелюбезно. После долгих переговоров он разрешил послу тайком посмотреть в костеле обеих сестер. Случайно или же с намерением, младшая из сестер, Екатерина, обернулась лицом к Сукину. Это послужило прологом одной из печальных трагедий того времени. Сукин постарался расписать царю прелести королевы в самых ярких красках. Помимо того, в глазах Ивана эта невеста имела особую привлекательность. Брат ее Сигизмунд Август не оставлял по себе прямого наследника. Поэтому Катерина являлась представительницей дома, на наследственных правах владевшего Литвой. С ее рукой царь получал право заявить притязания на свою вотчину – литовские земли. Своенравный и пылкий характер Ивана заставлял его все более и более увлекаться этим замыслом. В следующие годы эта идея является руководящим началом всей внешней политики Грозного.