Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кит недоумевал:
– Куда ты столько звонишь? Дашка, присмотрись к нему повнимательнее!
Даша кивала, грозила проследить, соблюдая молчаливый уговор: для всех их отношения оставались прежними.
Она, конечно, не спрашивала Алика, куда он звонит – и так было понятно. Она лишь молча отдавала ему появлявшиеся в кошельке пятнашки.
Когда начался июнь, Алик уже с радостью начал считать дни до своего отъезда и торопил Татьяну с разговором о разводе.
Татьяна мялась, тянула, обещала все решить в следующий приезд Игоря, и Алик досадовал на ее нерешительность.
Впрочем, даже если она не поговорит с мужем, не беда. Он может сам приехать и побеседовать с Игорем. Он был настроен даже воинственно.
С середины июня снова потянулась томительная «двадцатка» без звонков. Та самая «двадцатка», в которую Татьяна пообещала наконец все решить.
Эти двадцать дней показались Алику самыми мучительными. Он уже ругал себя, что заставил Татьяну говорить с Игорем, и теперь у нее, возможно, нет никакой поддержки. Может, позвонить ей?
Нет, она просила… Ничего. Осталась всего неделя, и можно будет наконец покинуть Москву с ее дождями, бесконечной кутерьмой и бестолковыми междугородними автоматами.
Он заранее взял билет на поезд и позвонил, чтобы сообщить родителям.
– Приезжаю восьмого!
– Вот и хорошо, сынок. – Мамин голос был взволнованным. – Мы тебя не хотели заранее тревожить…
Многообещающее вступление!
– Мам, что случилось? Кто-то заболел?
– Ну, что ты, Алечка! Все живы-здоровы. Я папе трубку передам.
– Привет, пап! Что у вас там произошло?
Отцовский голос был каким-то сердито-спокойным.
– Когда приезжаешь? До десятого успеешь?
– Успею. А что десятого?
– У твоей сестры свадьба.
– Что?! – Больше у Алика просто не было слов. – Какая свадьба? С кем свадьба? – после долгой паузы спохватился он.
– Приезжай, все узнаешь. По телефону долго объяснять.
Алик был растерян. Он ни с того ни с сего подумал, что до этой минуты толком не понимал смысла фразы «Гром среди ясного неба». Какая свадьба? Он рассчитывал, что в июле поможет сестре поступать в пединститут. Как же теперь с ее поступлением?
Да при чем тут поступление? Куда смотрят родители? Как они ей это разрешают? Она совсем села им на шею!
Растерянность сменялась гневом, а гнев снова уступал место растерянности.
Перед отъездом навалилась куча дел: и в университете, и в библиотеке, и в общежитии. Но даже при полнейшей занятости этой неделе просто не было конца-края.
Зато для Татьяны дни июня летели стремительно. Отдых Игоря заканчивался, и с каждым часом она все яснее понимала, что не найдет в себе сил для разговора.
Где-то там, в бредовых мечтах, она могла представить себе развод и новое замужество. При телефонных разговорах с Аликом эти бредовые мечты на минуту становились реальнее. Но лишь на минуту.
Бросить Игоря она не могла. Она даже не пыталась объяснить себе почему. Любые объяснения еще больше запутывали ее в этих мыслях. Не могла, и все!
Настойчивость Алика ее пугала. Что, если он сам поговорит с Игорем? Чем все это кончится?
Никто, кроме Зойки, пока ничего не знал. И даже Зоя не могла сказать ни одного вразумительного слова. Она честно призналась Татьяне, что теряется в такой ситуации, что нахальство этого мальчишки путает все карты, и невинный роман постепенно перерастает в страшную угрозу.
– Какую угрозу? – спросила Татьяна.
– Неужели ты не понимаешь? В угрозу твоему спокойствию.
Да о каком спокойствии идет речь? Бесконечную вину перед Игорем и страх, что все откроется, можно было назвать спокойствием?
Игорь был дома, Алик не звонил, и Татьяна со смешанным чувством радости, отчаяния и ужаса каждый день ждала его приезда.
Первого июля она случайно встретилась на улице с Лешей Кременецким.
– Как дела? – весело и легко спросила она.
– Спасибо, все хорошо, – скованно улыбнулся Лешка, мучительно придумывая, как поскорее уйти.
– Что твой друг?
– Какой?
– Алик Данилин.
– Должен скоро приехать.
«А ты не знаешь когда?» – чуть не вырвалось у Татьяны.
– У его сестры свадьба десятого. Обещал быть.
– Свадьба? Разве она не в школе?
– Нет. Окончила в этом году.
Татьяна, конечно, и без Лешки знала возраст сестры Алика, но для приличия нужно же было поддержать разговор.
– Ну, передавай Данилину привет, – улыбнулась Татьяна на прощание и, отбросив все запланированные на вечер дела, поспешила к Зойке. – Что мне делать?! Он приедет со дня на день.
– Может, все-таки поговорить с Игорем? – неуверенно предложила Зоя. – Если уж так все серьезно…
– Не могу!
– Ну, тогда скажи своему Данилину, что все кончено. Пострадаете немножко и ты, и он, а потом успокоитесь.
– Не могу!
– Тогда предложи ему оставить все как есть. Может же у тебя, в конце концов, быть просто любовник. Без всяких обязательств друг перед другом.
– Не могу! – с отчаянием простонала Татьяна. – Ты его не знаешь, он не согласится так… Да и я не соглашусь!
– Ну, знаешь!.. Тогда решай сама. Я больше ничего предложить не могу.
Зойка молча закурила. Татьяна уже решила, что разговор окончен, что она действительно требует от подруги невозможного, но тут Зою озарило.
– Тебе нужно уехать!
– Куда?
– Не знаю куда! В отпуск, в санаторий, хоть к черту на кулички!
– И что это даст?
– Не встретишься с ним.
– А что дальше? После отпуска?
– А после отпуска видно будет. Глядишь, все само собой как-нибудь решится.
– У меня отпуск в августе.
– Так поменяйся с кем-нибудь. Ну… Напросись в какую-нибудь командировку.
– Какая командировка у учителя? Разве что пойти на месяц воспитателем в пионерлагерь?
– Отлично! Пионерлагерь – это то, что надо. А что, он еще существует?
– Пионерлагерь? Существует. Называется только детским лагерем отдыха.
– Ну и прекрасно! И слава Богу, что он существует! Не раздумывай – завтра же иди к директору, в гороно или куда там еще! Отступление – иногда самое лучшее решение проблем. Поверь моему опыту.
Идея была идиотской, но в безвыходном положении вдруг показалась Татьяне долгожданным выходом.