ребёнка взять, потом начали заставлять работать. Гонор я не показывал, не хотелось лишний раз плетей получать, а получали у нас многие. Недостаточно быстро выполнил команду — получи плетей, плохо помыл палубу — то же самое.

Больше всего мне не нравилось поведение матросов, вот эти сволочи не упускали случая поиздеваться над рабами. Например, очень любили пнуть ведро с грязной водой, чтобы я начал собирать разлитую воду и попробуй что-то скажи, сразу изобьют. Скоты, сами живут хуже, чем я в трущобах, зато ведут себя как дворяне, наверное, им приятно, что есть кто-то гораздо ниже по положению, они свободны, а мы нет, мы рабы.

Как я и говорил, часто случались штормы, нас в это время вообще не выпускали из каюты, чтобы за борт не улетели. Иногда было так, что приходилось держаться за стены, чтобы не упасть, жуткое состояние. Много страха я натерпелся, особенно когда наш корабль сильно кренился, такое ощущение, что он вот-вот опрокинется. Некоторые после такой качки сильно болели, лица у них были даже не бледные, а скорее зелёные.

Не знаю, куда мы плыли, но постепенно становилось теплее, это чувствовалось. Хотя ещё раз в три дня был шторм, расслабиться не получалось. Едва прекращалась качка, как большинство рабов выгоняли наверх, чтобы занимались какой-нибудь работой, вместе с этим получая постоянные тычки и оскорбления. Несколько раз корабль на непродолжительное время останавливался, видимо в каких-то портах или на островах. В это время нас не выпускали, даже посмотреть вокруг не было возможности. Путешествие закончилось спустя месяца два, я уже как-то потерял счёт времени.

— Выходим, твари, — скомандовали нам, когда корабль простоял три дня. — Ведём себя культурно, если вы, свиньи, знаете, что это означает.

Город, в который мы прибыли, был большим, тут было тепло, гораздо теплее, чем у нас. Даже подумал, что увижу чернокожих, но нет, такие же люди как и у нас, только более загорелые. Город особо ничем не отличался, разве что был немного чище, хотя дома на окраине тоже не блистали великолепием, такие же лачуги.

Нас привели в большое помещение, снова покормили и оставили на пару дней, не снимая цепей. После этого пришёл капитан корабля с несколькими охранниками, приказал нам построиться и встать на колени, эта сволочь любила унижать людей.

— Значит так, — начал он, помахивая кнутом, — завтра вас, никчёмных тварей, будут покупать. Советую вести себя хорошо, если не хотите подохнуть в мучениях. Исполняйте любой приказ покупателя, всё понятно?

— Да, господин, — хором ответили мы.

Я тоже произнёс эту фразу, один раз нарвался во время путешествия на плети, больше не хотелось. И получил за то, что вовремя не назвал капитана своим господином, осерчал сучонок. Впервые за время путешествия нам дали помыться, даже одежду удалось постирать, видно очень хотели показать товар в лучшем виде. Надо же какое это невероятное блаженство, когда моешься в чистой воде, только если не мыться неделями, можно оценить это по-настоящему.

Доводилось мне смотреть фильмы про рабов и как их продают, так вот там всё правильно показывали. Сначала нас привели на какой-то рынок, где мы должны были стоять несколько дней, причём сами же себя расхваливали, так нам сказали делать, чтобы на рудники попасть. Для меня это было, мягко говоря, дико, поэтому я встал позади толпы, а нас тут было гораздо больше, и вообще вперёд не выходил. Мужичок, который хотел у меня в первый день еду забрать, как-то просветил, что на рынках юга большим спросом пользуются смазливые мальчики и он даже не сомневается, куда я попаду. Я не знал, верить ему или нет, но предпочёл не рисковать. Хотя когда он мне это говорил, в его словах даже зависть проскакивала, но успокаивало то, что в этом мире очень негативно относились, в общем, к европейским ценностям.

Впрочем, даже если видел, что идут вроде бы приличные люди, выскакивать к ним и просить, чтобы меня взяли к себе, я не собирался. Также имел некоторые опасения и не вёл себя грубо, вроде бы как не захотят грубияна к себе брать, а если захотят, то специально купят, чтобы потом шкуру живьём с меня снять или ещё чего похлеще учудить. В общем, стоял я в задних рядах и не отсвечивал, даже на нашего продавца внимания не обращал, несмотря на то, что он шипел на меня как змея и требовал, чтобы я вышел вперёд. Тут он своим кнутом не размахивал, наоборот, всех убеждал какие мы послушные и выполним любой приказ своего господина или госпожи.

Понемногу наши ряды пустели, остались в основном самые пожилые и я, тут были не только те, которые приплыли на одном с нами корабле, хватало и других рабов. Почти всех женщин разобрали, но была ещё одна очень немолодая женщина, даже не знаю, как она вообще в рабыни попала, кому такая старая нужна, хотя может быть она уже давно в рабынях, а старые хозяева решили от неё избавиться. Наш продавец больше не обращал на меня внимания.

— Завтра последний день, — с угрозой в голосе сказал он нам одним из вечеров. — Кто останется, поедет на шахту, вас дармоедов никто кормить просто так не собирается.

Видно мало кто не знал, что это за шахты такие, потому что после слов мужика почти все разом взвыли. Я переводил взгляд с одного на другого, тоже ощутив тревогу, а бабка осталась ко всему равнодушной, видно ей вообще было по фигу, куда её повезут и что с ней будут делать, мучиться точно не долго осталось. Моего знакомого Марка купили совсем недавно. Он, как и я, себя не рекламировал, но и не прятался, его забрала к себе какая-то пожилая пара, даже немного грустно стало, я только с ним немного общался, а с остальными на контакт не шёл, нормальным мужиком оказался, только о себе ничего не рассказывал.

— Бежать тебе надо, мальчик, — после ужина ко мне подсела вышеупомянутая старушка и с этими словами сунула в руку лепёшку. — В шахте больше трёх месяцев никто не живёт.

— Куда бежать и как? — Поморщился я, мне на самом деле бежать некуда, к тому же любой свободный тут же схватит и притащит к специальным служакам, которые занимаются поимкой беглых. Я абсолютно не знал куда бежать, даже если ошейник удастся снять. Если только попытаться влиться в местные трущобы