деньги проходят. Танжеров контролирует финансовые потоки. Непонятно пока: убийство охранника, то бишь Копылова, случайность или его пасли? В этом деле много непонятного.

Снегин приуныл. Круг замкнулся. Номер исчез, Анжела исчезла, хозяин бара оказался ни при чем.

– Ну а машина? – уцепился он.

– Какая машина?

– «Лада» цвета беж. Ну, хорошо, номер исчез. Машина тоже исчезла, странно, что исчезла отдельно от номера. Но ее владелец, он же в наличии! Он-то что говорит?

– Пил он. Машина стояла за сараем. Кому она нужна? Старая, днище ржавое. Дорога там хреновая. Гравийная. Удивительно, как эта машина не развалилась, пока ее угоняли. И как проехала двадцать километров до места, где в нее пересели грабители. Но проехала. Такое ощущение, что сразу после этого «Лада» рассыпалась в пыль от старости.

– А соседи что говорят?

– Какие соседи? А, владельца угнанной машины. Ждановское – это дыра, Снегин. Летом туда-сюда, а дожди зарядят – и народ сваливает. Когда хозяина «Лады» допрашивали, соседей поблизости не наблюдалось. Они в Ждановском набегами. Никто ничего не видел и не слышал.

– А может, их и не допрашивали, этих соседей, – буркнул Снегин.

– Ты умный – иди и допроси. А главное – везучий, – хмыкнул подполковник, выразительно посмотрев на синяк. – Короче, мужики: бег по кругу. Такое ощущение, что деньги лежат у нас под носом, а мы сделать ничего не можем.

– Я поеду в бар! – решительно сказал Снегин. – Если вы меня, конечно, не освобождаете от моих обязанностей. Как выяснилось, толку от меня мало.

– Верно говоришь. Давай так: у тебя два дня. Не нащупаешь ниточку к пропавшим деньгам – иди восвояси. На районе, небось, заждались.

– Заждались, – подтвердил Снегин.

– Вот и работай.

Бар открывался в полдень. Поэтому Снегин решил основательно изучить материалы по делу об ограблении, к расследованию которого его припрягли. И понял, что надо нырнуть в Бермуды, где пропала машина, и тщательно поискать «обломки кораблекрушения».

Но начать надо с бара. Поэтому ровно в полдень Снегин поехал туда, нацепив солнцезащитные очки, чтобы в метро народ не таращился на синяк. Однако в баре стоял полумрак – войдя туда в черных очках, Снегин тут же споткнулся, а спускаясь по ступенькам, едва не упал и не съехал вниз на пятой точке. Признав свое поражение, очки Снегин снял и теперь светил в баре синяком.

За стойкой сегодня был Куницын, который занимался любимым делом: протирал белоснежным полотенцем сверкающие бокалы.

– А, герой дня, – кисло сказал он, увидев Снегина. – Все только о вас и говорят. О вас с девушкой, которая так решительно кинулась в драку. Тоже в полиции служит?

– Нет. Это просто моя девушка.

– И как она, семейная жизнь? – ухмыльнулся Куницын. – У такой девицы не забалуешь.

– Я не собираюсь с вами ее обсуждать. С сотрудниками бара.

Куницын внимательно рассмотрел синяк, и на барной стойке появился стакан. Потом бутылка французского коньяка:

– За счет заведения. Подлечиться.

– Уберите немедленно! – вскипел Снегин. – Я не пью!

– Все уже знают, что вы дебошир, товарищ капитан, и если выяснится еще и пристрастие к алкоголю, то это никого не удивит. Не надо скрывать свои пороки, – сочувственно сказал Куницын. – Мы вам поможем. Снимем стресс, – он выразительно кивнул на бутылку коньяка.

– Вы наверняка изучили записи с видеокамеры! Драку начал не я!

– О, да. Эту запись изъяла полиция, но мы успели ознакомиться. Интересно же. Толчок руками в грудь, конечно, не считается началом драки, – ехидно улыбнулся бармен. – А вот рыжий не сдерживался. Вмазал так вмазал. За что и сядет. Небось нападение на сотрудника полиции шьете?

– Я был в штатском, – буркнул Снегин. – И попросил отразить этот факт в протоколе. И вообще, Куницын, хватит мне мозги засорять, давай к делу. Где Анжела?

– Выходной у нее. Сегодня же понедельник.

– В тот понедельник, когда здесь бухал Копылов, Анжела работала, – напомнил Снегин.

– Так у нас скользящий график. Иногда мы меняемся. По семейным обстоятельствам.

– И какие семейные обстоятельства у Анжелы?

– Повышенный интерес к ней полиции.

– Диктуй мне номер ее телефона, – Снегин достал смартфон.

– Вы ведь ей уже звонили, – удивился бармен.

– Не я, а из Следственного комитета.

– Ах, у вас разделение труда.

– Хватит хамить! – Снегин разозлился. – Телефон! Я жду!

– Давление на свидетеля, – флегматично заметил бармен. – Хотя чего еще ожидать от дебошира?

Телефон Анжелы-Нины не отвечал. Абонент был недоступен. Отключила или разрядился. Скорее, отключила.

– В общем, так, Куницын. Я уже понял, что информация в вашем баре распространяется со скоростью звука. Уверен, что у тебя с Анжелой есть резервный канал связи. Передай ей, чтобы мне позвонила. Я хочу встретиться.

– Вы произвели на нее впечатление, – тяжело вздохнул Куницын. – Своей настойчивостью. Я так и знал, что спокойно работать не дадите.

– Спокойно обманывать, ты хотел сказать.

– Здесь никто никого не обманывает, – обиделся бармен. – Есть прайс. Не нравится – вставай и уходи.

– Я видел в субботу ваш прайс! Не ты ли придумал все эти дикие названия для коктейлей?

– Они не дикие, а очень даже выразительные, – слегка обиделся Куницын. – Помогают и нам в работе, и клиентам в заслуженном отдыхе. Девушка может и чай заказать, если не хочет интима. Удобно общаться при помощи барной карты, вы не находите?

– Не нахожу! – Он машинально потрогал синяк. Не сидела бы Алла с этой «Бомбой», никто бы и не подвалил. Парни, с которыми подрался Снегин, видать, постоянные клиенты. И «коды доступа» прекрасно знают.

– Зануда ты. – Куницын дунул в безупречно чистый бокал и любовно протер его белоснежной салфеткой.

– Я тебе разве позволял тыкать? – вскипел Снегин. – Не зли меня. Я тебе по-любому статью найду.

– Угрозы?

– Предупреждение. Не отыщешь мне Анжелу, я буду безжалостен.

Он повернулся к Куницыну спиной, чувствуя, как эту спину сверлят взглядом. Делать больше в баре Снегину было нечего. И он решил, что вторую половину дня потратит на поездку в Ждановское. Решение было опрометчивое, поскольку Снегин даже не представлял, насколько это Ждановское дыра. То есть не совсем Ждановское, а его окрестности, где и находился дом свидетеля. Мужика, у которого угнали бежевую «Ладу».

Двери рейсового автобуса открылись в месте, которое Снегину сразу не понравилось. Поскольку оказалось, что до собственно Ждановского общественный транспорт не ходит. До точки, обозначенной у Снегина в мобильнике как искомая локация. Туда вела гравийка. И машин на этой засыпанной округлым и довольно-таки крупным камнем дороге не наблюдалось.

– Твоя остановка, парень, – напомнил водитель, видя, что Снегин мнется.

Он кивнул и спрыгнул на растрескавшийся асфальт, напоминающий облезлую крысиную шкурку. Возможно, летом здесь и многолюдно, но сегодня в календаре событий значился понедельник, да еще и октябрьский. Поэтому на остановке Снегин очутился один-одинешенек, и желающих подвезти его до Ждановского не нашлось.

«Неужто пешком топать?» – уныло подумал Снегин, доверху застегивая ветровку. Одет он был по погоде, но по московской. Как оказалось, за городом заметно холоднее. К тому же сгущались тучи. О дожде Снегин даже не думал, когда утром выходил из дома. На кой черт об этом думать, когда путь к работе – это короткие перебежки от остановки до метро? И всегда можно вызвать такси.

Снегин мысленно обматерил себя за то, что, начиная со свадьбы Полины, постоянно лажает. Вот и сейчас он торчал здесь один, в незнакомом месте и в затруднительной ситуации. Не хватало еще промокнуть. Но Снегин упрямо вскинул подбородок и зашагал по гравийке в сторону Ждановского. С опозданием подумав, что не мешало бы сначала позвонить свидетелю и предупредить о своем визите.

Но сегодня Снегину везло, потому что дождь так и не хлынул. Он лениво накрапывал и даже припускался, но, будто спотыкаясь о невидимую преграду, время от времени стихал совсем. Волосы намокли, зато ветровка выдержала. Оставалось надеяться на то, что фортуна компенсирует полученный в драке синяк и везение не прекратится. Так оно и вышло.

Вдоль гравийки стояли нахохлившиеся и будто покрытые ржавчиной деревья, ну никак это не напоминало золотую осень. Идти было тяжело, пейзаж навевал не романтику, а уныние, и когда дорога уперлась в искомую локацию, Снегин вздохнул с облегчением: дошел!

Калитка оказалась приоткрытой, из чего Снегин сделал вывод, что хозяин сейчас дома. «Нью-Йорк – город контрастов», – невольно пришла на ум цитата из любимого советского фильма родителей. Который Снегин поневоле выучил наизусть. Московская область тоже изобиловала контрастами.

Потому что рядом с хибарой свидетеля возвышался трехэтажный кирпичный особняк. Между ними протянулся внушительный забор, похожий на Берлинскую стену. Капитализм построил между собой и нищетой неодолимую на первый взгляд преграду. Контраст между двумя строениями был разительный. На одном зеленел мхом видавший виды шифер, а на другом победно алела новенькая черепица.

Участки с виду казались равными по площади, но путь на территорию бедняги, наскребшего лишь на хибару, открывала распахнутая калитка, висящая на одной ржавой